В последнюю очередь меня осматривал травматолог и выявил лёгкое сотрясение мозга: ничего страшного, но ближайшие несколько дней лучше провести в постели.
В больнице не нашлось для меня места, так что я была положена на койку с капельницей прямо в коридоре. Мне дали таблетку ибупрофена от головной боли и оставили.
Дилан всё это время был рядом.
— Как ты?
— В порядке, малыш тоже.
— Это главное, — устало сказал он и переменил тему. — У парня следы от пыток на теле, хотя он, как помнится, тоже охотник…
— Стрелок по чайкам… — напомнила я. — В тот день он сообщил охотникам, что чужаки нашли вход в деревню, тогда же узналось, что я убила и сожгла дюжину его товарищей. Захара тут же взяли как виновника. Филин заранее знал, что ты придёшь за мной, и подготовился. И… у него в свите есть два волка. Кстати, это один из них подсказал, как выжить при взрыве.
— Думаю, что их уже нет в живых. Они стали смертниками, подорвали дома и подорвались сами, когда мы появились в деревне.
— Так вот оно что…
— Осколками задело две наших машины: четверо раненых, двое в тяжёлом состоянии. Один из смертников подорвал себя в толпе охотников.
В жилах у меня похолодело. Груз вины опустился на мои плечи.
— Куда увезли остальных раненых?
— В военный госпиталь. С ними все будет в порядке, о них позаботятся.
Дилан держал мою ладонь и гладил её, я лежала с закрытыми глазами и пыталась построить план дальнейших действий. Мысли в моей голове смешались, нужно было столько всего решить, уладить, что я перескакивала с одной темы на другую.
— Дилан, мне нужны гарантии, что Захара не тронут.
— Я сделаю всё, что от меня зависит.
— Хочу, чтобы он поселился с матерью и Светой. Думаю, они не откажут мне.
Он едва заметно кивнул.
— У меня к тебе просьба.
— Какая?
— Я никогда не была в Европе. Мне хочется побывать в Англии или Испании… или нет, в Италии!
— Я сказал, что ты больше не будешь участвовать в военных действиях. Филина убьют без тебя.
— В нашем клане крыса! Ты не понимаешь, Филин знал о том, когда и как вы собираетесь напасть! Я не знаю, где он сейчас, но, судя по тому, что вы не встретили его по дороге, он заставил колдунов в Верхнем Волчке пропустить его через море! Он…
— Разговор окончен, — оборвал меня Дилан и больше не дал мне сказать ни слова на эту тему.
Что ж, его позиция была предельно ясна. Я отвернулась и больше не пыталась спорить.
Мне хотелось скорее восстановиться после затянувшегося периода беспомощности, и я начала планировать свои дальнейшие действия. Вспомнилось, что в день нападения на меня был убит Пашка, и наверняка об этом происшествии раструбили на полгорода. Я надеялась, что Люда сможет стойко пережить это, как и когда-то расставание с Пашкой, и его смерть не отразится на нашей дружбе. Честно говоря, я чувствовала за собой вину, настолько бессмысленную, что даже извинения были бы хуже, чем просто забвение.
Спустя примерно 40 минут пришла медсестра, сняла с меня капельницу и сообщила, что с моими анализами всё в полном порядке и я свободна. От предложения ходить на дневной стационар я отказалась.
К Захару в палату не пустили, поэтому мы поехали на такси домой — мыться и спать. Была глубокая ночь — первая ночь дома.
От страха, что пережитый кошмар может повториться, я проснулась рано. Однако я чувствовала бодрость (если не считать боль в шее), снова готова была упорхнуть из тёплого гнёздышка. Дилан тоже уже не спал, просто лежал в постели с закинутыми за голову руками, о чём-то размышлял.
— Какой сегодня день недели? — был мой первый вопрос.
— Понедельник.
— Ирма уехала?
— Нет, я видел её на днях, она обещала остаться, пока ситуация не разрешится.
— Тогда мне надо в универ.
— Если надо, едь.
Мне показалось, что в его голосе прозвучала обида. Я уже собиралась идти, когда поняла, что он так и не услышал от меня ни слов благодарности, ни слов нежности. А ведь одному ему известно, что он чувствовал, когда дом, где я находилась, взорвался. В голове не в тему появился образ кота Шрёдингера: кот либо жив, либо нет…
Я сняла туфли, вернулась в комнату и обвилась ему вокруг шеи.
— Я хотела сказать, насколько счастлива снова видеть тебя и быть с тобой. Были моменты, когда я прощалась с жизнью…
— Теперь ты в безопасности, — он уткнулся лицом в мои волосы. — Маленькая моя… Они не смогли отнять тебя у меня.
— Прости, что я такая…
— Да уж, ты такая, — согласился он и обвил мою талию обеими руками.
— Больше всего я боялась, что мы не успеем активировать детонатор до того, как вы подойдёте к дому. Они поставили их на дверях и окнах. Десять секунд — и взрыв. Мы видели, как подъехали машины.
— Всё уже кончилось, думай о хорошем.
— Ладно, — я выдержала недолгую паузу. — Может, это будет не к месту, но в моём организме бушуют гормоны, я готова тебя съесть… — после моих слов он мгновенно возбудился, но ради приличия спросил:
— Как же учёба?
— Приоритеты поменялись! Только шею осторожно…
Зазвенел телефон, Дилан просто отключил звук на нём и положил его на пол. Мне хотелось заняться любовью скорей на чувственном уровне, чем на физическом, и в этот раз ощущений и эмоций было так много, что можно захлебнуться.
Всё произошло стремительно, как когда ты слишком голоден и ненасытен и съедаешь свой кусок пирога в один присест, не успев толком насладиться его вкусом.
В комнате было душно, не хватало воздуха, мы, абсолютно голые и мокрые от пота, лежали и смотрели друг на друга.
— Когда нас поженили, на следующий день я умоляла маму, чтобы она забрала меня обратно домой, а она ответила, что я ещё не понимаю своего счастья. Наверное, сегодня я чересчур сентиментальна, но… теперь я понимаю: лучше, чем ты, никого не бывает.
— Иди сюда, — он привлёк меня к себе, его кожа была горячей и липкой.
— Фу, ты мокрый!
— Только что был лучшим, а теперь мокрый, ох, женщины…
Мы оба засмеялись, Дилан никогда раньше не высказывался в такой манере, наверное, где-то услышал или прочитал.
Мне не к месту вспомнилось моё давнее обещание превратить его жизнь в кошмар, отомстить за отвратительный первый секс. Как же всё вывернулось наизнанку, никогда бы не подумала, что смогу всё простить и полюбить Дилана. Разумеется, ни о какой мести я давно уже не думала, а кошмар получился сам по себе. Однако Дилан сумел исправить свою ошибку, а вот я понимала, что свернула с нужной дороги, и что впереди чернота грозовой тучи.
