Благо, доклады вполне позволяли разобраться в происходящем и выделить лидеров каждого ведомства.
Чины, двойной золотой кант, высокий усатый человек, примерно ровесник отца Акайо, выражавший готовность к любым изменениям в структуре совета.
Обряды, неожиданно обритый налысо очень спокойный монах, коротко отчитавшийся о состоянии ведомства и напомнивший о необходимости пересмотреть вопрос о передаче сбора храмовых налогов непосредственно ведомству обрядов.
Монеты, с соответствующей вышивкой на всех гербах, розовощекий широкоплечий мужчина, резко напомнивший, что Император всегда однозначно решал вопрос о налогах и не стоит его поднимать, извинившийся, и читавший отчет нарочито нудно.
На этом левый фланг, оказавшийся старшим, кончился. В правом обнаружилось родное военное ведомство, за которое отвечал знакомый генерал Сато, сейчас казавшийся смущенным и растерянным, судебное, во главе со старичком, как две капли воды похожим на Правую руку Императора, и земельно-трудовое, лицом которого как раз был Ютака.
Все эти господа, помимо отчетов, имели претензии друг к другу, просьбы к Императору, и манеру излагать свои мысли так витиевато, что к концу Совета голова у Акайо гудела, словно гонг.
— Последний вопрос, Ясный император, — негромко, и, о счастье, лаконично спросил монах, когда заседание явно подошло к концу. — Ваша коронация. Когда вы желаете ее провести?
Вопрос был не просто с подвохом, он зиял откровенной ямой посреди дороги. Акайо посмотрел на монаха устало.
— Сколько времени нужно, чтобы ее подготовить?
— Около трех дней.
— Значит, через три дня.
— Позвольте, Ясный Император, — вклинился "Суд", — через три дня назначена казнь вашей единокровной тетушки Каю и ее матери Соры. Совмещение таких событий...
Акайо чуть тряхнул головой, осмысляя услышанное. Спросил:
— Где содержатся заключенные?
— Так как они принадлежат императорской семье, — опередив "Суд", доложил Йори, — хоть и с некоторыми оговорками, в своем павильоне. — Едва заметно возвел глаза к небу, но все-таки предложил: — Желаете посетить их?
— Да, — кивнул Акайо, проникаясь благодарностью к краснолицему советнику. — Как только это будет возможно.
— В таком случае, возможно, вы хотите перенести казнь, короноваться, и после этого, — вкрадчиво начал Ютака, но его внезапно перебил Сато.
— Простите, Ясный Император, но колебания могут быть расценены неверно. Или отмените казнь, или проведите ее в другой день.
— Я посещу заключенных, — спокойно сказал Акайо, — и после этого решу. Давайте продолжать заседание.
***
Внезапно обретенные родственницы сидели на полу, старшая с идеальной прической и выбеленным лицом, младшая — будто выставляя напоказ старый, переливающийся желтизной синяк на скуле. И, вместо того, чтобы опустить взгляд в присутствии мужчины, вскинулась, заявила:
— Ты самозванец! У моего отца не было сыновей!
Акайо жестом остановил двинувшуюся было вперед охрану, выставил их за порог павильона. Улыбнулся, почти с наслаждением пожал плечами:
— Как оказалось, были. Для меня это было такой же новостью, как и для тебя. К тому же я ему не сын, а внук.
Каю не поняла, растерялась, скорее даже не от чужестранного движения, а от дружелюбного тона. Она приходилась ему тетей, но выглядела младшей сестрой, ее мать вряд ли была старше отца Акайо. Это вызывало неловкость, похожую на стыд, тот, что испытываешь не за себя, а за другого.
— За что дед приказал вас казнить?
— Как будто тебе не наболтали!.. — начала было Каю, но ее мать вдруг протянула руку, схватила дочь за рукав и дернула так сильно, что кимоно едва не съехало с плеча.
— Простите, Ясный император, — тихо попросила она. — Это я дурно воспитала ее, и я должна понести наказание за это.
Акайо вздохнул. Сел на циновку перед ними, спросил еще раз:
— За что вас собираются казнить? Я еще не спрашивал Йори, потому что хочу услышать, что думаете вы.
— За то, — Сора начала поспешно, явно пытаясь опередить дочь, — что мы подвергли опасности императорский род и нарушили приказ. Но, уверяю, Каю...
— Я, — перебила ее, окончательно наплевав на этикет, дочь, — просто оделась шлюхой и переспала со всей стражей имперского крыла! Никто же не должен знать в лицо "Цветочек империи", ну так они узнали его с другой стороны!
Акайо чуть поморщился. Он специально не сохранял приличествующее солдату и, тем более, императору, каменное лицо — Каю явно очень хотелось поломать все традиции, а он показывал ей, что она не одинока. Правда, зачем ради этого делить ложе с кем попало, он не понимал, и решил не гадать, а спросить.
— Так ведь никому не нужна порченная невеста, — оскалилась, словно звереныш, тетушка. — Такую нельзя продать своему чиновнику и ждать, пока я нарожаю сыновей от такого же мерзкого лысого старикашки, как он сам!
Акайо, наконец, понял. Потер лоб, складывая в голове мозаику, убеждаясь — ну да, все сходится. Проговорил:
— То есть, после твоего решения лечь со стражей, тебя не брали замуж, и поэтому ты как бы прервала императорский род. Ясно.
Встал, думая — вот бы оказаться от всего этого подальше. Вот бы снова жить в Эндаалоре, где если уж кого-то продают или покупают, то на очень конкретных, прописанных в договоре условиях. Где всегда можно рассчитывать если не на порядочность хозяина, то хотя бы на СКЧ.
Уже в дверях вспомнил, что должен сказать, оглянулся.
— Казни не будет. Род не прервался, я сам его продолжу. — Заметив странный взгляд Каю, на всякий случай уточнил: — Ты можешь выйти замуж за кого хочешь. Или ни за кого.
В коридоре повторил все это Йори, подождал, пока тот переведет обычную человеческую речь в птичий говор указов. Вопросы из советника при этом сыпались чаще, чем рис из прохудившегося мешка:
— Сохраняется ли у них право жить во дворце? Пожизненно или только до замужества? Имеют ли ее дети право на престол? А на фамилию? А...
Акайо отвечал. Наконец, мешок опустел, а рядом очутился Джиро в новой форме.
— Император. Вы назначили меня своим главным телохранителем, какие у меня полномочия и обязанности?
Акайо на миг зажмурился от желания сказать “Джиро, ну хоть ты не начинай!” Вздохнул. Сказал:
— Идем ко мне в комнаты. Конечно, если у меня сейчас есть время?..
Вопросительно посмотрел на Йори, но тот, к облегчению своего императора, кивнул.
Очень хотелось растянуться на полу своих покоев и посмотреть в потолок хотя бы недолго, но Акайо не смог бы потом расправить все складки церемониального одеяния и вернуть на голову многослойную шапку: слуги трудились над ней в шесть рук, заставляя держаться без помощи длинных волос. Пришлось довольствоваться сидением и изучением одной точки на стене, пока мысленная библиотека хотя бы частично раскладывалась по полкам.
