Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Я погладила пальцами точеную голову пантеры.
— Неужели тебе неинтересно узнать, какую дверь оноткрывает?
— На городское кладбище, — сразу же нашелсяЧиж. — Я надеюсь, ты не собираешься ехать туда и выяснять отношения?
— Собираюсь. Более того, я собираюсь взять тебя ссобой.
— И не надейся.
— У меня нет машины. А у тебя есть.
— Да какая у меня машина! Слезы, а не машина.
— А выглядит ничего. — Я повернула голову к окну:там, приткнувшись к тротуару, скучала недорезанная Чижова “копейка”.
— Ну, и как ты себе это мыслишь?
— Дорогу мы знаем. А поводов хоть отбавляй. Например:забыла дискеты, забыла зубную щетку, забыла исподнее…
— Вот это уже ближе к истине, — загоготал Чиж,несказанно оживившись лишь при одном упоминании белья.
— Значит, остановимся на комбидресе.
— Ты что, хочешь пробраться в дом? И что мы там будемделать?
— Понятия не имею… Но ключ и мониторы. И телефон… ИБотболт, который оказывался в нужное время в нужном месте… Это просто сводитменя с ума.
— Оно и видно.
— Думаю, в дом пробраться не получится. Собаки. Мызайдем с центрального входа и для начала попросим попить водички.
— Не держи меня за идиота. Я никуда не поеду. А вместоводички лучше закажу себе кофейку.., за упокой души Аглаи Канунниковой. Твоейпатронессы, царствие ей небесное. Как говаривали Минна, Tea и Софья…
* * *
…Расстояние, которое разухабистый джип ДымбрылаЦыренжаповича Улзутуева преодолел за два с половиной часа, мы, на затрапезной“копейке”, покрыли за четыре. Мне все-таки удалось уговорить Чижа отправиться кДымбрылу Цыренжаповичу. Я не знала, зачем мы едем туда и что будем там искать,и доедем ли вообще… А если доедем, то выберемся ли обратно. Но, в конце концов,можно прикинуться ни в чем не повинным лекарственным растением “лопухобыкновенный” и сказать, что в доме осталась дискета с романом (зубная щетка,комбидрес)… И не был бы так любезен Дымбрыл Цыренжапович…
После с трудом сварганенного сочетания “не был бы таклюбезен Дымбрыл Цыренжапович” я забуксовала. Вряд ли он будет любезен принятьнас у себя.
Хотя…
В ночь убийства он вернулся под утро, в сопровождении двухохранников, которые тотчас же загнали палевых доберманов-демонов в клети исвязались по сотовым со всеми, с кем только можно было связаться. Через сорокминут милиция и “Скорая” уже въезжали на улзутуевское подворье. И ночь кошмаровзакончилась.
Но прежде, чем она закончилась, Дымбрыл Цыренжаповичпоцеловал руки дамам и сказал, что очень сожалеет, что убит горем и не скорооправится от такого потрясения.
Правда, никакого горя в его обветшавших от времени глазах яне заметила. Но это были мои собственные наблюдения, основанные на полномнезнании бурятского этноса.
… — Приехали! — Чиж заглушил двигатель у самыхворот. — Что теперь?
— Сигналь! — коротко бросила я, напряженновглядываясь в силуэты собак, пасущихся возле силуэтов пагод.
Ничего не изменилось.
За мгновение до того, как Чиж нажал на клаксон, параднаядверь особняка отворилась, и на крыльце показался Ботболт. Он двинулся к нам,ничуть не боясь отпущенных на волю доберманов, которые тянули в его сторонублагодарные носы.
Тогда, ночью, Ботболт сказал нам, что сам боится собак. Ещеодна ложь, такая же невинная, как талисман на связке для ключей.
Через пять минут мы уже были в доме.
А еще через минуту произошло непредвиденное.
Ботболт оттеснил меня от Чижа и вежливо бросил ему —Подождите, Петр. Здесь, в столовой.
— А я? — прошептала я моментально запекшимисягубами.
— А вы идите за мной, Алиса.
Мы миновали холл и часть коридора, ведущего в аппаратную. Иостановились перед дверью, на которой две недели назад висел амбарный замок.Теперь никакого замка не было и в помине.
— Наверх по лестнице. Третий этаж, — подсказалБотболт.
Эта лестница была точной копией лестницы левого крылаособняка. Той самой лестницы, на которой у меня было столько шансов сломатьшею. Но теперь я ни разу не оступилась. Может быть, потому, что не знала, кудаупаду: на руки Ботболта или на его тесак.
Преодолев последнюю ступеньку, я очутилась на площадке. Издесь сходство с левым крылом закончилось. От площадки отходил коридор,затянутый темным шелком, с одной-единственной дверью в торце.
— Прямо, — жесткая ладонь Ботболта уперлась мне впозвоночник.
Дойдя до двери, инкрустированной перламутровыми вставками(“Будда врачующий”, похожий на самого Дымбрыла, “Будда созерцающий”, похожий напса, его Ботболта, и совсем уж легкомысленный “танцующий Шива”, похожий наДоржо и Дугаржапа сразу), мы остановились. Ботболт и не думал распахиватьпередо мной дверь, что было совсем уж невежливо.
— Что теперь? Долго мы будем здесь стоять? —взбрыкнула я, искоса поглядывая на Ботболта.
— Входите.
Я подергала ручку, но дверь оказалась закрытой.
— Ну, что вы, ей-богу, Ботболт! Здесь же заперто!
— У вас есть ключ.
— Ключ? У меня?!
— Пантера, которую вы украли, — сказал Ботболт,впрочем, без всякого осуждения.
Я могла возмутиться и состроить из себя оскорбленнуюневинность, но по здравом размышлении делать этого не стала. В моей жизни ужебыла дверь в Аглаин кабинет, куда я, сжираемая комплексом жены Синей Бороды,так и не попала. Интересно, как долго мне будет сниться эта проклятая дубоваядверь? И если я сейчас развернусь на каблуках, то к главной героине моих снов —блондинистой Аглаиной двери, прибавится еще и эта — брюнетистая. Сперламутровыми вставками.
А подобного паломничества в мои спартанские сны я просто непереживу.
Вздохнув, я вытащила ключ из кармана, сунула его в замочнуюскважину и легко повернула.
Дверь подалась.
Я толкнула ее и вошла.
Я сделала это. Я вошла.
Комната, в которую я попала, была такой же темной, как истены коридора. Но это была несущественная деталь, потому что ее украшали трикартины: по одной на каждую стену. А посредине комнаты, прямо на полу, сложивноги по-турецки, сидел Дымбрыл Цыренжапович Улзутуев.
Дымбрыл Цыренжапович медитировал над шахматами.
Эти шахматы не были похожи на огрызки советского серийноговыпуска, оставшиеся в нашей с Райнером-мать-его-Вернером конуре. Эти шахматы небыли похожи на мифологических персонажей из столовой.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
