Хочу? Детское? Нет, не хочу. Лена не ребенок. А я не мама.
И все же она настаивала:
— Хотя бы на школьные каникулы? Это классно.
— Мы уезжаем.
— Тогда перед праздниками в выходные будем делать елочные игрушки.
У Анюты тоже паршивое настроение. Не помирилась она с бывшим. Свалил в туман. Вдруг. К другой. Разве может быть кто-то лучше Анюты?
И я согласилась на ее предложение. Но при условии, что кто-то будет вести этот мастер-класс вместе с Леной.
— Это эксплуатация детского труда, — заявил Березов.
— Дурак ты, — огрызнулась я. — Это социализация твоего ребенка.
Твоего… Я аж выплюнула притяжательное местоимение! Твоего…
— Я же ничего не умею, — испугалась Лена, когда я рассказала о проекте.
— Научишься. А потом остальных научишь. Это работа, а не игрушки.
Мы поставили минимальную цену на мастер-классы выходного дня. Мне нужны были новые нормальные клиентки с детьми. Обычными детьми. Чтобы с началом третьей и первой питерской четверти у нас с Леной не возникло еще больше проблем.
— Все твои проблемы в голове, — заявил Березов. — У нас все хорошо.
Да, внешне просто отлично: театры, прогулки, магазины… и все втроем. Как и хотелось. Березов начал брать Лену в бассейн, и я в это время снова занялась йогой, но моя мантра никак не желала превращаться в «я прекрасна», она оставалась «я дура». Полная… Как и сказала мне Катерина Львовна. Что я делаю не так? Почему мне так плохо?
Мастер-классы удались. Хотя бы в том плане, что Лена стала звать меня Яной. Без отчества. Я объяснила свою просьбу тем, что иначе чувствую себя старой. Признаться, я действительно постарела. Может, не внешне, но в душе точно. Лет на десять. И боялась даже оглядываться назад. В сторону лета. Двух месяцев еще не прошло втроем. Даже двух месяцев!
Я купила всем подарки. И заказала сервис Деда Мороза, чтобы доставить праздничные коробочки родителям. Дома под искусственную елку я тоже положила немного раздражителей любопытства, а три основные коробочки спрятала в большую сумку, чтобы взять с собой в Финку. Третью коробочку я заполнила для себя сама. Березов, кажется, на подарках для меня остановился. Фантазия закончилась. Ничего, семнадцатого января у него будет брейнсторминг в квадрате!
— Яна, а что это?
Я обернулась к Лене. Она нашла брошенную мною шапку с дредами, которая познакомила меня с Паясо. Я хотела ее выкинуть, но не донесла до помойного ведра. Что-то отвлекло.
— Неудавшийся проект, — буркнула я.
— Это же шапка. Можно я возьму ее себе, если она вам не нужна?
Мне хотелось схватить ее и выкинуть, но я не могла вырывать ее из рук ребенка.
— Конечно, бери, если хочется.
А мне хотелось добавить — только при мне не носи. Но я промолчала. Лена и так, кажется, ходячее напоминание моей измены мужу. Что в шапке, что без нее.
— Яна, ее в школе засмеют, — прорычал Березов, вернувшись с прогулки с собакой, на которую Лена отправилась в обновке.
— Ее и так засмеют. И без шапки.
Я снова не спала полночи, а утром, закрыв за мужем дверь, обернулась к… дочери.
— Лена, я хочу с тобой серьезно поговорить.
Та кивнула и осталась стоять передо мной навытяжку.
— Пойдем в комнату.
Она села на диван. Стелла развалилась рядом. Я опустилась в кресло. Тяжело.
— Лена, в школе никто не знает, что ты приёмная, — я специально не сказала «из детдома». — Мы просто переехали сюда. Скажи из пригорода. И вообще совсем необязательно что-то про себя рассказывать, даже если будут спрашивать. Я понимаю, это тяжело…
Еще как! Слова прилипали к зубам, точно на клею.
— Может, ты попытаешься звать нас со Славой мамой и папой?
Лена смотрела на меня, не мигая. Я на нее — тоже. Глазами совы!
— А можно?
Я кивнула, чувствуя, что не в силах сейчас раздвинуть губы даже для улыбки — они тряслись. И я поспешила обнять ребенка, чтобы спрятать от нее лицо. Она тоже обняла меня. Крепко-крепко.
— Яна, ты перегибаешь палку, — заявил Березов, как всегда, в закрытой спальне.
— Этим ребенком занимаюсь я, и я решаю, что для нас лучше.
Это был камень в его огород. Увесистый. Булыжник. И Березов вздрогнул от удара.
— Может, тебя она и захочет называть мамой, а вот меня папой — точно нет.
Я не стала ничего отвечать на это. Конечно, его сподручнее называть дедушкой. Сейчас. Хотя не такой уж Березов и старый для папы. У Лены с Мишкой всего восемь лет разницы.
Наша дочь сбивалась с «папы» и «мамы» на наши имена. Часто. Но у нее в запасе почти три недели на тренировку. Мы ехали в Финку поездом. Я настояла. Не знаю почему, но вдруг испугалась зимних дорог. Питер мог встретить нас гололедом. На станции мы сняли машину и поехали дальше.
Не знаю, что творилось все это время у Лены в голове. Мы не сорили деньгами и вообще старались, чтобы девочка не видела счетов, но потратили за два месяца больше, чем за два последних года. Дочка нам обойдется куда дороже сына — в плане нервов особенно.
Соседи расчистили нам подъезд к дому, а мне до ужаса захотелось поработать лопатой — чтобы вечером упасть замертво и ни о чем не думать. Я предложила взять лопату и Лене — Стелла перепрыгивала сугробы и без нашей помощи, зарывалась в снег и чувствовала себя лучше всех, вырвавшись на свободу. Я же со своей свободой распрощалась окончательно. А была ли она у меня изначально? Или закончилась в семнадцать лет, не успев начаться?
— Яна, вам помочь?
Да, мне нужен «хэлп», но не от целой финской армии. Однако соседские дети явно не ждали от меня отказа и пришли уже с лопатами. Все три сына — ну, бойфренда Росы можно же считать сыном? Нет, нам все же стоит прикупить не только ледодробилку, но и снегоуборочный комбайн — тогда и не будет незваных гостей.
— Хотите свежей рыбы? — это уже примчалась к нам Роса, когда парни уже сбросили куртки в двадцатиградусный мороз!
У меня уже отваливался нос и стучали зубы. Я не кивнула — меня просто трясло от холода, но Роса радостно поскакала через сугробы домой и вернулась с сеткой, в которой лежали две чуть подмороженные рыбины. Финны были рады нашему приезду, хоть какое-то у них разнообразие, а то снег да снег вокруг. И мы, конечно же, совершим обмен снегоходов на финские сани, но не сегодня.
Хотя я понимала, зачем они пришли на самом деле — познакомиться с Леной, не дожидаясь нашего приглашения. Нахрапом.
— Лена не говорит по-английски, — осторожно намекнула я Росе, когда та почти силой хотела уволочь бедную девочку в гости.
— Ничего страшного! Мы ее научим…
