Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
— А вот теперь — поговорим, дружок, — сказал Савенко Алексу. — Быстренько лег на пол, ноги врозь, руки в замок, на затылок!
— Ох ты, Господи, — посетовал Алекс, все-таки исполняя приказ. — Что ж ты, Сергей Савельевич, изгаляешься? Пиджачок-то у меня совсем новый, пол в квартире грязный… Хорошую вещь испорчу, дорогую…
— Ничего, ничего, — ответил Сергей, осторожно обходя лежащего противника с тыла. — Не испортишь. Руки в замок, я сказал!
Он ожидал от Алекса любой пакости — все-таки подготовленный мужик, моложе на пятнадцать лет и быстрый, как гюрза, но тот вел себя на удивление спокойно. Аккуратно опустился на колени, потом лег в точности, как приказал Савенко, и сцепил руки на затылке. Видимо, в том, что Сергей в случае чего будет стрелять, он не сомневался.
— Что ты собираешься делать дальше? — спросил он. — Подписать приговор своей семье?
— Вот мы сейчас это и выясним, — сказал Савенко, оглядываясь в поисках какого-нибудь шнура. — После беседы будем решать, Алекс, после мужского разговора.
— Классный у тебя мужской разговор, Сергей Савельевич! Один мужчина рожей вниз, руки за голову, а второй с пушкой ему лунку в затылке ковыряет. Интересно, а с женщинами ты так же разговариваешь? Или нежностью берешь?
— Когда как, — ответит Сергей, отыскав, наконец, свободный провод, лежащий на одном из столов. — Тебя уж точно нежностью брать не буду. Больно уж ты, Алекс, скользкий и опасный тип.
— Тогда легче пристрелить, — предположил Алекс. — Зачем тебе общаться с таким мерзким типом? Вот Андреевич оклемается — с ним поговоришь. Он, правда, неразговорчивый…
Савенко примерился и, нагнувшись, с размаха врезал стволом револьвера ему по затылку, как раз ниже сплетенных на затылке рук. Ударил крепко, но так, чтобы не покалечить — слегка оглушить. Алекс замолчал на полуслове, как расчирикавшийся воробей, подстреленный из рогатки. Вязать такого доброго молодца в полном здравии было, мягко говоря, рискованным мероприятием, а вот после такой взбучки — получилось легко.
Савенко усадил обмякшего супермена, облокотив его на тумбу стола, и быстро обыскал. Ствол обнаружился в плечевой кобуре — хороший ствол, полимерный «Глок» с резьбой для глушителя. Сам глушитель был там же, в специальном отделении кобуры — не самоделка, а фирменное устройство для бесшумной и беспламенной стрельбы, маркированное непонятной эмблемой. Во внутреннем кармане лежал бумажник, а в нем водительские права на имя Росицкого Олега Федоровича. Права, несмотря на правдоподобный вид, скорее всего были фальшивыми. С годом рождения, по крайней мере, Алекс не соврал.
С лже-сантехником Андреевичем возни было больше. Пуля перебила ему плечо, так что осколки кости торчали наружу и рана кровила. Сергей не стал церемониться, и вторым шнуром примотал его за шею к ножке другого стола, стараясь не удушить.
Когда он закончил, Алекс начал шевелиться.
— Ох… — сказал он. — Ох, и сволочь ты, Савенко!
— Не ной, — откликнулся Сергей. — Не помрешь.
Он только сейчас почувствовал, что весь покрыт холодным липким потом и руки у него ходят ходуном. Он сел в простреленное кресло, из которого торчала набивка, и перевел дух.
Это был «отходняк», переизбыток адреналина в крови после пережитого страха, знакомый всем новичкам. Но он-то, если говорить честно, новичком не был. Какой уж тут новичок после полутора лет ада? Просто со времени его последнего боя прошло двенадцать лет. Да и можно ли считать тот расстрел на Кутузовке боем? Савенко вдруг пришло в голову, что между 82-м, когда он вернулся из Афгана, и 94-м тоже было 12 лет перерыва. Судьба ставила его под удар раз в двенадцать лет. Будто бы проверяла — сохранил ли он способность выживать? И если выжить удавалось — оставляла в покое, но не навсегда. Будь он человеком суеверным, наверняка бы поверил в существование высшей силы, но Сергей суеверным не был.
Он посмотрел на часы. До начала митинга оставалось час и тридцать четыре минуты.
Савенко поднял глаза и натолкнулся на взгляд Алекса. Тот глядел исподлобья, тяжело, мрачно, и в этом взгляде не было ненависти, было что-то похожее на брезгливость и бесконечное желание убивать. Сергей видел такое выражение глаз не раз — и двенадцать, и двадцать четыре года назад. И всегда кто-то должен был умереть: или тот, кто смотрел, или тот, на кого смотрели.
Савенко поневоле стало жутко.
— Ты мне, сволочь, затылок рассадил! — сказал Алекс, сверля ему переносицу глазами.
— Я же предупреждал, что нежностью тебя брать не собираюсь. И не смотри на меня с такой любовью, друг мой Алекс, не пробуждай во мне лишний раз инстинкт самосохранения. Если он проснется, то ты умрешь, ты это понимаешь?
Алекс промолчал.
Савенко спрятал револьвер в карман, взял в руки трофейный «Глок», глушитель и, проверив обойму и ствол, принялся неторопливо наворачивать массивный цилиндр по резьбе на кромке дульного среза.
Когда он закончил — на него смотрели уже две пары глаз. Андреевич тоже пришел в себя и здоровой рукой зажимал рану. По его пальцам текла темная густая кровь.
— Теперь внимательно меня послушайте, — сказал Савенко, чеканя слова. — Я буду задавать вопросы, а вы на них отвечать. Если я подумаю, только подумаю, что кто-то из вас меня обманывает, — я буду всаживать по пуле в самые болезненные, но не смертельные места. Обещаю, что будет больно. Очень больно. И вы все равно мне ответите, только будете после этого инвалидами или нет, выбор ваш.
И тут Алекс тихонько засмеялся. Он не отводил взгляда от переносицы Сергея, и его смешок делал этот взгляд еще тяжелее.
— Вот же — везение! — выдохнул Алекс. — Вот же, мать его, везение! Кто бы мог подумать, что какой-то дохлый коммерс с подпорченной биографией и левыми ксивами будет нас с тобой, Андреевич, раком ставить! Ах, каким бодучим козлом оказался жертвенный барашек!
Андреевич не смеялся, ему было явно не до того — он с каждой минутой становился все бледнее и бледнее. Рукав его грязного рабочего комбинезона пропитался кровью полностью, с манжеты капли падали на пол, и возле бедра образовалась небольшая лужица.
— А ведь ты мне сразу не понравился, — сообщил Алекс, выпятив свой выдающийся подбородок. — Только никто меня не слушал…
Савенко навел ствол на дверцу тумбы, как раз возле головы Алекса, и потянул за спусковой крючок. Спуск оказался превосходно настроенным и очень легким и предсказуемым — просто нужно было полностью выжать курок.
— Пстсссс! — вздохнул глушитель.
Чанг!
Тяжелая девятимиллиметровая пуля врезалась в деревянную дверцу, расколов ее, как топор колоду. Щепки брызнули в стороны, и одна из них пробила Алексу щеку — он мотнул головой, как корова, отгоняющая слепней. Щепа торчала у него чуть ниже скулы, словно попавшая в цель стрела.
На это раз Алекс ничего не сказал, глаза у него были совершенно обалделые.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
