«А у него глаза голубые!» - мелькнуло в голове, и Аня заморгала. Действительно голубые, большие такие, добрые и голубые. Мужчина помог Анне выпрямиться, осторожно придерживая за талию. В его жесте ничего не было, просто желание помочь. И это подкупало. Повернувшись в сторону обидчика, мужчина хотел было двинуться в его сторону, но Анна остановила, положив ладонь поверх его рукава:
- Не стоит, Федор Степанович, он не нарочно, это я невнимательная, - и, убрав руку, ушла к сундучку, подмигнув Вилке, которая, опешив, смотрела то на нее, то на мужчину, что остался позади, то еще куда-то в сторону…
Анна и хотела бы обернуться, но ее отвлекла Карина, сообщившая всем в микрофон, что подошел главный меценат, человек предоставивший на этот вечер свой прекрасный ресторан. Толпа взорвалась аплодисментами, а Анна, отчаянно краснея, выбрала три кусочка мыла и, сделав разворот, подняла руку, потрясла покупками и замерла… Рука медленно опустилась… Перед ней стоял Столяров собственной персоной. Его потемневшее от гнева лицо и мечущие искры глаза не предвещали ничего хорошего, но неторопливо засовывая в клатч мыло, Аня, не скрывая улыбки, шагала к нему.
Глава 63
Угрюмо глядя на дорогу, Столяров вел автомобиль. Анна молчала. Отвернувшись от него, она смотрела в окно. Почему она молчала? Он жаждал разговора! Выяснения отношений, черт их подери, скандала, на худой конец, а она просто молчала. Руки ее свободно лежали поверх черной сумочки, голова откинута. Да она даже не нервничает? Будто это не он, попирая все правила приличия и этикета, поцеловал ее на глазах всего ресторана… Главное, что он это сделал на глазах Астахова… Да, он открыто заявил на нее права, и пусть это выглядело странно! Да… Он признался самому себе, наконец, что ревнует ее! Ревнует до одури! Ко всем! Даже к Гаспару… упокой Господь его душу! Ревнует…К Лешему, лидеру команды паркурщиков, работающих в ресторане. Ревнует к поварам, которые, едва она приезжает в «Анну», дружной вереницей чешут со своими эклерами, крем-брюле и прочей ерундой. Ревнует… к Астахову. Вскипел просто, когда увидел их вместе, как они выходят рука об руку, как Анна улыбается ему. Как он сначала ловит ее, а потом придерживает. Черт! Черт! Черт!!!! Он кипел, он бесился. Еще больше бесился, когда увидел, во что Анна одета. Что, это черт подери, за диверсия? Что это все значит? С каких пор она белье свое напоказ выставляет… Но буря утихла, когда он увидел ее улыбку, обращенную ему. Только ему. Нежную. Теплую. Его. Еще больше он успокоился, когда Аня оказалась рядом. В его руках. Прошептала тихое: «Привет» и незаметно прижалась к его боку. Но зверь внутри не уснул окончательно, он требовал своего. Склонив голову, Сергей потянулся к губам Вербиной. Улыбаясь, Аня подняла голову, видимо, думала, что он сказать что-то хочет… Этим Столяров и воспользовался. Грубый, откровенный поцелуй заставил кровь в жилах забурлить. Отрываясь от губ девушки, Сергей почти ожидал увидеть в ее глазах ответный огонь… и опешил, увидев там только обиду и недоумение. То же самое недоумение выражали глаза Карины и Виолетты, с которыми он после поздоровался. Влад вообще сквозь зубы разговаривал… Решив не заморачиваться этим вопросом, Столяров поприветствовал нескольких знакомых, бывших в зале, бросил в рот пару канапе, ибо был голоден, и снова вернулся к Ане, которая с потерянным видом стояла в кругу подруг и тупо смотрела прямо перед собой, словно видела нечто странное… А на вопрос:
- С тобой все в порядке?
Ответила:
- Поехали домой...
Прощание с Кариной и Виолой, во взглядах которых теперь читалось откровенное осуждение. Уход под обстрелом глаз гостей, и ее молчание, которое било по нервам набатом. Он гнал машину, нарушая правила и скорость. Столяров ждал, что она хоть как-то отреагирует, но в салоне, как и прежде, царила тишина, нарушаемая только едва уловимой работой мотора да шорохом шин по дороге. Вот уже знакомый поселок, пост охраны, а она все молчит. Только когда авто притормозило у дома, девушка издала какой-то неопределенный звук. Она выдохнула и покинула салон. 3верея, Столяров выскочил следом и, бухнув дверью, пошел к крыльцу.
Держа спину ровно, Анна прошла до лестницы. Слезы жгли глаза, обида давила грудь, но она упрямо шла вперед. Позади слышались шаги. Твердые. Сердитые. Надо же! Он сердится. Да только за что?! Что она сделала? Это ей впору сердиться… но ничего, кроме обиды, не было внутри. Да, по-детски было обижаться и молчать, но что толку говорить что–либо человеку, взрослому человеку, который считает, что поступает правильно?
Шагнув в свою комнату, она включила свет и, бросив на небольшую тумбочку у входа клатч, прошла к туалетному столику. Устало опустилась на стул, посмотрела в отражение и застыла, глядя в глаза Столярова, стоявшего за спиной: руки в карманах, ноздри раздуваются от негодования, глаза прищурены…
Стараясь не обращать внимания на его взгляд, она стянула с пальца тяжелый перстень, оставив только обручальное кольцо, которое так и не смогла снять после смерти мужа. Осторожно расстегнула браслеты и сложила их в шкатулку… Взялась за украшение на шее и едва уловимо улыбнулась, когда взгляд Сергея скользнул по декольте. Желваки на скулах мужчины гневно заходили, и он, наконец, взорвался.
- Это что ты такое на себя напялила?!
- Не нравится? По-моему, весьма элегантный туалет! – невозмутимо проговорила Анна, а внутри все горело от желания кинуть в Столярова что-то тяжеленькое.
- Элегантный?! Элегантный, черт подери?! Да на твое белье мог любоваться кто угодно! – проорал Столяров и заметался по комнате.
Его реакция начинала забавлять. Встав со стула, Анна обернулась к распаленному гневом мужчине и, смерив до раздражения спокойным взглядом, проговорила:
- Это, - она демонстративно развела в стороны края верха своего комбинезона, - не белье, это топ. Ручной работы, между прочим, все в гармонии с задумкой дизайнера!
- Да чхал я на задумки этих великосветских идиотов! На тебя пялились!
- Пялились на меня после того, как ты повел себя как животное, - бросила Аня, направляясь в гардеробную и на ходу расстегивая пояс.
- А тебе что же, не понравилось, хочешь сказать?! Или ты боишься, что Астахова это отпугнет.
Аня развернулась так резко, что Столяров не успел среагировать. В следующее мгновение на его щеку опустилась оглушающая пощечина.
- Где ты был? - по слогам проговорила Анна, глядя ему прямо в глаза. Меньше всего ее волновало сейчас и то, как она была одета, и то, что на нее смотрели. Она места себе не находила. Она звонила на выключенный телефон. как дура. Она волновалась, черт его подери, а он даже пары слов не нашел, чтобы объяснить свое исчезновение…
Столяров молчал. Только взгляд из свирепого сделался виноватым… И Анна продолжила.
- Тебя не было больше суток… Ты являешься, как ни в чем не бывало, на прием, куда мы должны были ехать вместе. Являешься, опоздав на несколько часов, и ни слова объяснения. Я уже не говорю об извинении! И ты смеешь меня в чем-то упрекать?
