Прерывисто дыша, Тимофеев сгреб меня в охапку и быстрым движением поднял на диван. Я утонула в подушках и вздрогнула от удовольствия, чувствуя, как его губы стали спускать вниз по моей шее. Через мгновение он остановился и уперся лицом в мою грудь, с жадностью вдыхая запах кожи.
Я почувствовала, что мне не хватает воздуха, когда его руки крепко сжались на моих запястьях. Посмотрев на меня, нежно и восторженно, он опустил голову и нежно коснулся моих сосков, очерчивая на них кружочки своим горячим языком.
Жар, разливающийся по телу, усиливался и поднимался выше. Я хотела его. Нестерпимо. Тонула в его запахе. Лёша потерся колючей щекой о мою нежную кожу, оставляя едва заметные следы, и, пробежав губами по шее, вдруг прикусил мочку уха. Я прошептала что-то нечленораздельное, что заставило его остановиться и взглянуть на меня. Моё тело молило о пощаде.
Зацепив руками тонкую ткань, я помогла ему избавиться от футболки. Его тело оказалось невероятно горячим. К сильной груди так и хотелось прижиматься всем телом. По моей коже пробежал холодок. Джинсы Тимофеева топорщились под давлением раскаленной плоти. Он расстегнул пуговицу, и я буквально содрала их с него, помогая себе руками и ногами.
Извиваясь, я подалась вперед и прижалась к нему бедрами. Его руки нетерпеливо сжали мои ягодицы. Воздух с трудом вырывался из его легких. Чувствуя его дыхание на своей коже, я закрыла глаза. Тело раздирало от напряжения.
— Я хочу тебя… — взмолилась я, не узнавая собственный охрипший голос, показавшийся чужим и едва слышным.
Он тоже не мог больше себя сдерживать. Я чувствовала, как его плоть болезненно пульсирует, прижимаясь к внутренней поверхности моего бедра.
Моя рука опустилась вниз, приспуская его плавки. Тимофеев же так с моим бельем не церемонился. Сгорая от желания, он одним движением сорвал с меня трусики и отшвырнул в сторону.
Охнув, я так крепко сжала его плечо, привлекая к себе, что Лёша закусил губу. Мои бедра двинулись ему навстречу, пальцы впились в кожу на спине. Он буквально рухнул на меня, навалившись всем телом. Мгновение, и я почувствовала сильный толчок, обволакивающий тело жаром, сводящим с ума. Запрокинув голову, я довольно застонала.
Он начал двигаться медленно, нежно. Это было невероятно. Ощущения были настолько острыми, что хотелось кричать.
Тимофеев смотрел мне в глаза, не отрываясь. Его зрачки были расширены, ресницы трепетали. Наши губы почти соприкасались. Я выгнула спину и прижала руку к его ягодицам, вынуждая войти сильнее и глубже. Но Лёша предпочёл оттягивать наслаждение, чтобы острее прочувствовать его мучительную сладость. Он взял мои руки и прижал их к подушке над моей головой.
Я чувствовала его так близко, что, казалось, разум уносился прочь.
Тимофеев как завороженный смотрел в мои глаза. Чувство полного проникновения и его власти надо мной было восхитительным.
Внизу живота рос горячий клубок. Прежде, чем я успела поймать ртом воздух, Лёша наклонился и впился в мои губы. Его язык скользил неистово и требовательно, словно вторя движениям бедер, пока Тимофеев не прервался, чтобы что-то бессвязно прошептать мне. Я не разобрала ни слова. Его голос показался мне рычанием дикого зверя.
Он двигался всё быстрее, ритмичнее, делая проникновения еще более глубокими. Его частое дыхание почти срывалось на хрип, приводя меня в неистовое возбуждение. С каждым толчком мы на мгновение становились единым целым, и это зрелище завораживало. Мои волосы разметались по подушкам, щёки горели.
Он мой. Здесь и сейчас. Навсегда. Эти мысли заставляли кровь быстрее бежать по венам.
Не в силах себя сдерживать, я громко застонала и вцепилась пальцами в подлокотник. В этот миг тело само выгнулось, мышцы дернулись и испуганно сжались, чувствуя, как между ног спадает напряжение, превращаясь в вязкий, тягучий мёд. От пришедшей разрядки ослепительно вспыхнуло в глазах.
Сотрясаясь всем телом, я чувствовала, как сжимаю его изнутри. У меня едва не сводило икры от болезненности ощущений. Лёша освободил мои руки. Он продолжал двигаться в том же темпе, любуясь моим лицом. И только дождавшись, когда конвульсии перестали сотрясать моё тело, он вошел резче и глубже и тотчас кончил, уткнувшись мокрым лбом в мои волосы.
Боясь меня раздавить, он протиснулся и упал рядом без сил. На его лице проступило облегчение. Лёша закрыл глаза и тяжело дышал, пытаясь прийти в себя.
Я осторожно положила голову ему на плечо и ласково погладила завитки на его груди. Наверное, это и есть счастье. Вот так лежать с человеком, которого любишь. И не прятать своих чувств.
Его сильная рука вдруг торопливо скользнула по моей груди. Осторожно приподнявшись на локте, Тимофеев повернулся и принялся в исступлении целовать мои пылающие губы. Я почувствовала, как соски вновь твердеют, и охотно отозвалась на его ласки. Наши мысли вновь приняли непристойное направление, и это было одновременно так правильно и так восхитительно развратно.
— Что ты сейчас со мной сделала? — усмехнулся Тимофеев, вернувшись из кухни с бутылкой, в которой плескались остатки вина.
Нагота его совершенно не смущала. Он присел на одну из подушек, раскиданных по полу. Я рассмеялась, кутаясь в простыню, и поправила растрепавшиеся волосы.
— Ты, наверное, думаешь, что я немножко сумасшедшая? И ты недалек от правды.
Он протянул мне бокал.
— Ну, это я давно понял.
Я приняла из его рук вино, отпила немного, выбрала одну из композиций в плей-листе и сделала громче.
— А это играет одна из свежих песен Coldplay. Ты не знаком с ней, но если помнишь характерную для их композиций атмосферу, то сможешь придумать мелодию сам.
Лёша взлохматил свои волосы и придвинулся ближе.
— О чем она?
— О том, как любовь возвращает к жизни.
Он пальцем сдвинул простыню, обмотанную вокруг моего тела, оголяя плечо.
— Споешь?
Я пригубила вино, любуясь его улыбкой.
— Я ж не Бейонсе.
Его палец продолжил путь по моей коже от плеча вниз.
— А я тебя и не слышу.
Простыня сползла еще ниже. Я поставила бокал на подставку возле телевизора и усмехнулась.
— А как у тебя с английским?
— Соу, лет ми спик фром май харт, — довольно хмыкнул он.
— Ясненько, — рассмеялась я, пытаясь натянуть простыню выше, но она не поддавалась.
Он погладил пальцами мою шею.
— Мой английский не настолько хорош, чтобы читать по губам.
Но я всё же спела. И получилось довольно трогательно.
Музыка была потрясающей! Как капли воды, нежно переливались звуки клавишных, затем акустическая гитара вступила в диалог с ударными подобно тому, как ночные звезды находят отражение в водах океана. И мне хотелось, чтобы он услышал.
