Книга Сердце зимы - Айя Субботина

Больше всего Хани боялась показать свой страх. Весь морской путь провела в сомнениях и тревогах – сможет ли, выстоит ли? Нет, она точно знала, что не сбежит, пусть даже сами харсты выберутся из огненных разломов в земле и потащат ее вниз. Но сможет ли повести за собой? Стать флагом, острием копья.

Только ступив на берег, она почувствовала легкое облегчение. Деревенские из Яркии, на лицах которых читались многие горести, небольшой горсткой ютились в пещере. Увидев корабли и саму Белую сьеру во главе воинства, люди приободрились. Привычные к суровому климату и постоянным набегам людоедов, северяне не страшились смерти, но предпочитали принять ее не только с оружием в руках, но и забрав с собой побольше врагов. Теперь у них такая возможность появилась.

Близнецы-шамаи взошли на ее корабль в Бероле, и до самого конца путешествия девушка не видела ни одного из братьев. Видела лишь, как орел разгонял широкими крылами хмурые тучи и яростно кидался на громадных рыбин, которые грозили потопить один за другим все драккары. Сейчас, глядя на птицеоборотня в небе, Хани горько улыбнулась. Хватит ли всем им удачи пережить это нашествие шарашей? Людоедов еще не было видно, но густой черный туман стремительно сгущался где-то за линией первых деревьев и выползал, выдавливался ближе к берегу.

Конница стояла позади лучников, готовая вступить в бой, как только смертоносный дождь проредит толпу шарашей. Кони беспокойно пряли ушами, когда донесся первый, еще далекий рык тролля.

«Помнишь, как я убил тролля?» – раздался рядом голос, такой знакомый и такой близкий, точно говоривший стоял позади нее, а не стал пеплом.

Рок.

Хани погладила лошадь между рогами, старясь ничем не выдавать свой страх вперемешку с печалью. И зачем пришел именно сейчас? Сколько дней молчал, сколько часов она провела наедине с паникой – и никто не пришел, никто не подал голоса. А теперь…

«Я встану позади тебя, моя верная файари, – говорил Рок, и Хани могла поклясться, что слышит, как призрачный друг потрясает топором. – Вместе погоним черных тварей туда, где им самое место!»

«Простишь ли ты меня?» – спросила северянка мысленно.

«Я никогда и не гневался, – ответил призрак. – Не зазря помер, на том и весь сказ».

С ней поравнялся Арэн. Чужестранец теперь снова был верхом на своем гнедом мерине и весь закован в доспех.

– Сразимся еще раз плечом к плечу, Белая сьера? – спросил он с улыбкой, но его взгляд остался серьезным.

– Сразимся, Арэн из рода Шаам, – в унисон его словам ответила девушка и тоже улыбнулась, понимая, что дасириец изо всех сил старается ее приободрить.

Неожиданно Хани обуяла злость, накрыла с головой, будто снегопад посреди разгара лета. Неужели она и впрямь выглядит так погано, что всякий норовит пожалеть да приголубить, как дитя малое?

«Хороша же ты, Белая сьера», – мысленно пожурила себя девушка и распрямилась на спине рогатой кобылы. Животное тряхнуло головой, покосилось на хозяйку голубым глазом и потянуло вперед. Даже лошадь жаждала расправиться с шарашами, не боялась и не ждала, когда ее подстегнут.

– Натянуть тетиву! – прокричал впереди Берн. – Кород, старый ворчун, сиди со своими конниками, пока мой рог не протрубит дважды, – приказал Берн здоровому северянину с перевязью на одном глазу.

– Раскомандовался тут, – беззлобно пробурчал в ответ норен, и слова его повеселили воинов. – Буду ждать условленного сигнала, Берн, только ты уж не тяни. Не ради того я перся в морской болячке, чтоб погреть жопой спину своей старой коняги!

– Не быть твоему топору без крови, Кород, – отвечал Берн. – Йоди, Мар, Стад и Лойке – пойдете следом за мной, как только лучники достанут шарашей стрелами. Остальные, кто пеший, – за нами.

Пешие воины громогласно потянули: «За Кельхейм!», в унисон их голосам запели клинки и топоры, кистени и молоты.

Хани подняла лицо к небесам – туда, где в пронзительной голубизне парил орел. Снежный дал свое благословение, покровитель Кельхейма будет со своими детьми в сегодняшнем сражении!

Ее пропускали, расступались с поклонами. Что у них теперь за мысли? Посмеиваются ли над мелкой соплячкой?

– Госпожа, – начал было Берн, когда Хани выехала в самую голову оборонительных рядов.

Она не ответила, даже не посмотрела на него. Взглядом буравила клубящийся черный туман, выискивая в размытых тенях, мелькавших в его чреве, признаки надвигающейся смерти.

– Дай мне рог.

С некоторым промедлением, но в ее ладонь лег тяжелый боевой рог, окованный орнаментальными полосками.

Туман выплюнул первых шарашей.

Берн что-то прокричал, разом натужно заскрипели луки – большие, тугие. Мгновение выжидания, томительного затишья – новый крик и первый залп. Тяжелые стрелы поднялись в воздух и ринулись к врагу.

Хани, как ни готовила себя к предстоящему, почувствовала, как дрожит. Шарашей было слишком много, а их ярость и голод ощущались даже отсюда.

Снова взревел тролль, следом еще один, и еще.

Новый залп стрел совпал с моментом, когда первые достигли цели. До северян докатился гул злобного воя, несколько людоедов рухнули под ноги набегающим собратьям.

Северяне взорвались радостными криками.

Черные твари Шараяны ускорили бег.

Снова залп.

Вот уже из тумана вывалились долговязые фигуры не поспевающих за шарашами троллей. Хани вдруг поняла, что с силой прижимает к груди рог, будто самую большую драгоценность в мире. Ей даже подумалось, что никакое копье или меч не сможет остановить троллей, и чудо случилось лишь однажды, когда на ее зов пришла хранительница Яркии.