И все же, несмотря на проявляемую заботу, Каталину не покидало ощущение, что Себастиан подспудно мучился сомнениями, его душу терзали муки совести. Она понимала, чувство вины не дает ему покоя и несколько раз пыталась заговорить об этом. Но всякий раз он хмурил брови и уходил от ответа, ловко переводя разговор на другую тему. Через какое-то время она забросила эти бесполезные попытки и просто отдалась на волю проведения. Она верила, Господь не оставит его и рано или поздно научит жить в ладу с собой. Сама она простила его и говорила о том не единожды, но Себастиану предстояло самое трудное. Ему нужно было простить самого себя.
Каталина меж тем миновала Большой зал и лестницу первого этажа, прошла по длинному коридору, свернула на открытую террасу, откуда открывался живописный вид на озеро и пестреющие вдали миндальные рощицы и гранатовые сады, но сейчас ей было не до красот кастильского плоскогорья. Она спешила увидеться с мужем, который это время дня обычно проводил в библиотеке. Дойдя до нужной комнаты, она постучалась в дверь. Ответа не последовало, тогда, предположив, что супруг, возможно, куда-то вышел, Каталина на всякий случай решила убедиться в том сама, распахнула дверь настежь и… вскрикнула от удивления.
Меньше всего на свете она ожидала увидеть здесь именно его! И, если бы кто-то поинтересовался ее мнением, то она непременно ответила бы, что и вовсе не хочет встречаться с этим человеком. Никогда! Судьба же на сей счет имела собственное суждение. В центре комнаты, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, стоял племянник ее мужа. На нем был укороченный плащ, из-под которого выглядывала шпага, темный колет и узкие штаны, заправленные в пыльные сапоги. Черные как уголь глаза впились в Каталину, едва она появилась на пороге библиотеки. С нескрываемым интересом Родриго принялся разглядывать ее лицо и располневшую фигуру.
Внезапный приезд родственника мужа оказался для Каталины полной неожиданностью. Ее дыхание сбилось, она задышала часто и прерывисто. Ребенок тут же ответил ощутимыми толчками на усиленное сердцебиение матери. Неужели прежние страхи возвращаются к ней? Она вздрогнула и устремила вопросительный взор на мужа, восседавшего в своем излюбленном кресле за большим письменным столом. Себастиан сидел неподвижно, словно каменное изваяние, только на скулах вздулись желваки, и глаза нехорошо поблескивали из-под черных ресниц. Он явно был не в духе. В воздухе повисло напряжение, однако Каталина не собиралась покидать стен библиотеки, и маркиз интуитивно чувствовал это. Он с мрачным видом посмотрел на племянника, а тот, по-своему истолковав продолжительное молчание, криво усмехнулся.
— Приветствую вас, тетушка, — на последнем слове Родриго сделал значительное ударение и поклонился в шутливой манере, коснувшись пола перьями бархатного берета. — Вы выглядите, как хорошо откормленная гусыня, собирающаяся снести драгоценное яйцо.
Каталина опешила от язвительного тона, который позволил себе Родриго.
— Ты еще смеешь говорить со мной в подобной манере и это после всего, что сделал?!
Родриго насмешливо поднял брови:
— Хм, ваше сиятельство видимо, забыли, кто подтолкнул меня на сие возмутительное действо.
— Довольно! — властно прогремел голос маркиза.
Себастиан был мрачнее тучи и, судя по побагровевшему лицу, готов был вцепиться Родриго в глотку. Выскочив из-за стола в расстегнутой на груди рубашке цвета слоновой кости и коротких темных шароварах чуть ниже колена, с распущенными волнистыми волосами до плеч и взглядом, метающим грозные молнии, он походил на опасного пирата, привыкшего бороздить морские просторы. Каталина против воли залюбовалась супругом. По его сильному, натренированному телу перекатывались могучие мышцы, а гладкая золотисто-коричневая кожа сияла в лучах полуденного солнца, проникающего через распахнутые окна в библиотеку. Маркиз возвышался почти на целую голову над племянником и яростно взирал на того сверху вниз.
— Немедленно извинись перед моей женой, — потребовал Себастиан, угрожающе сжимая кулаки, — иначе я раздавлю тебя как пиявку!
Черные глаза Родриго хищно сузились и, хотя он уступал маркизу в росте, но был почти так же широк в плечах.
— За что именно ты хочешь, чтобы я принес свои извинения, дядя? За то, что по твоему приказу следил за сеньоритой Каталиной, пока она жила в доме дона Педро или когда ты решил, что я стану отцом твоего наследника?
Молниеносный удар в челюсть сбил с ног заносчивого гостя и с глухим стуком тот упал к ногам любимого дядюшки.
— Ты убил его? — Каталина испуганно вскрикнула и устремилась к Родриго.
— Ты еще жалеть будешь этого паршивца? — сердито вскинулся Себастиан, зорко следя за тем, как его жена наклоняется к обидчику и старается понять, дышит ли он.
— Слава Всевышнему, он жив, — Каталина потрясла Родриго за плечи, но молодой человек продолжал лежать без движения. Тогда она легко похлопала его по щекам, чтобы кровь скорее прилила к лицу. — Себастиан, его нужно перенести на кушетку.
— А может еще уступить ему хозяйскую спальню? — ехидно поинтересовался маркиз.
— Мне казалось, эта тема исчерпана, — чуть слышно пробормотала Каталина, закусывая губу.
— Прости меня, — выдохнул Себастиан, понимая какой промах он совершил. — Неподобающее поведение Родриго затуманило мой разум. Это вообще не должно было случиться, — удрученно покачал головой маркиз. — Он и приехал только за тем, чтобы попрощаться. Родриго уплывает в Новый Свет. Он давно мечтал пересечь Атлантику и добраться до берегов Новой Испании, но всегда находились какие-то причины отложить поездку. Теперь же время пришло, а учитывая последние события, — почесывая затылок, добавил хозяин замка, — так даже лучше.
Удар Себастиана пришел точно в цель. Челюсть Родриго сильно пострадала, и он вынужден был остаться в Кастель Кабрерас до тех пор, пока не поправит свое здоровье. Ситуация складывалась пренеприятная. Дядя с племянником отказывались общаться друг с другом, и Каталина в этой ситуации вынуждена была выступить в роли доброй самаритянки и первой сделать шаг к примирению. Как гостеприимная хозяйка, она взялась ухаживать за больным. По крайней мере, грешным делом думала Каталина, она была избавлена от оскорбительных речей и колкостей, которые мог допустить в этот момент Родриго, ведь целую неделю он не в силах был двигать челюстью, а значит, и говорить. Она кормила его из ложки и часами просиживала в его комнате, то что-то читая, то развлекая рассказами из своего детства.
Долгие посиделки жены у племянника вызывали в маркизе еще большее раздражение, он частенько срывался на слуг и уезжал охотиться со своими людьми на отдаленные земли своих владений, возвращаясь уже затемно. Днем супруги почти не виделись и не разговаривали друг с другом, но ночи, по-прежнему проводили вместе. Однако время на слова они не тратили, предпочитая оставлять проблемы прожитого дня за дверьми спальни.
На десятый день после стычки с Себастианом Родриго стало заметно лучше, вправленные назад суставы начали заживать, жевательные рефлексы восстановились, и он изъявил желание сходить в церковь, покаяться в грехах перед отцом Сильвестром. По-видимому, встреча с падре оказала на него положительное воздействие, потому что когда Родриго снова вернулся в замок, первым делом он захотел увидеться с Каталиной. С помощью слуг он отыскал маркизу в саду.
