Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
Весточка от Джимми стала неожиданностью, пугающим и радостным подарком, от которого у Вивьен бешено заколотилось сердце. Вручая ему чек, она и впрямь думала, что они видятся в последний раз, а не хитрила, чтобы вынудить его к поиску новых встреч, – для этого Вивьен слишком ценила если не свою жизнь, то хотя бы жизнь Джимми. После разговора с доктором Руфусом она внезапно осознала, какая опасность грозит им всем, если Генри узнает о ее дружбе с Джимми и о работе в больнице. Тогда казалось, что она нашла правильный, более того, единственный выход: Долли получит деньги, а Джимми как добрый и честный человек будет оскорблен в лучших чувствах. Это станет между ними неодолимой преградой, а значит, не будет и угрозы для Джимми. Вивьен опрометчиво позволила их знакомству перерасти в тесную дружбу; она сама во всем виновата.
В некотором смысле, вручив Джимми чек, Вивьен исполнила свое самое заветное желание. Сейчас, думая об этом, она чуть заметно улыбнулась. Ее любовь к Джимми совершенно бескорыстна; не потому, что она такая хорошая и правильная женщина, а потому что ничего другого не остается. Генри не позволил бы им быть вместе, и Вивьен обратила свою любовь в мечту, чтобы у Джимми все было хорошо, даже если для нее не будет места в его жизни. Джимми и Долли смогут теперь осуществить все, к чему стремились: уехать из Лондона, пожениться, жить долго и счастливо. И еще: отдавая деньги, которые Генри так ревниво оберегал, она мстила ему единственным возможным для себя способом. Разумеется, он узнает. Строгие правила, установленные завещанием, непросто было обойти, но Вивьен не особо интересовалась и деньгами, и тем, что на них можно купить. Она выписывала Генри те суммы, которые тот требовал, и очень мало тратила на себя. Тем не менее он проверял все ее расходы до последнего пенни. Эти десять тысяч дорого ей обойдутся, так же дорого, как обходились пожертвования на больницу доктора Томалина. Однако Вивьен не жалела, что выписала чек. Радостно было сознавать, что деньги, которых Генри так вожделеет, достанутся не ему.
И все равно расставаться с Джимми было как резать по живому. Сейчас, при мысли о встрече с ним, радость бурлила в каждой ее жилке. Вивьен мысленно видела, как он войдет в эту самую дверь, видела упавшую на глаза темную челку, видела загадочную улыбку, в которой столько понимания, что не нужно слов. Она не могла взять в толк, как нашла в себе силы столько без этого прожить.
Подошла официантка и спросила, не хочет ли она что-нибудь еще заказать. Вивьен ответила: «Нет, спасибо». Ей подумалось, что, может быть, Джимми пришел раньше и не дождался ее – последнее время Генри был особенно подозрителен, вырваться из дома становилось все труднее, и она немного опоздала. Однако на ее вопрос официантка мотнула головой.
– Я знаю, о ком вы говорите. Красивый молодой человек с фотоаппаратом.
Вивьен кивнула.
– Нет, я не видела его уже дня два.
Официантка отошла, и Вивьен вновь взглянула в окно: не идет ли Джимми и не следит ли кто-нибудь за входом в кафе.
Разговор с доктором Руфусом поразил ее в самое сердце, но, идя к Джимми домой, она заново все обдумала и вроде бы поняла чувства Долли: жгучую обиду, желание отомстить, заново утвердиться в собственных глазах и начать все сначала. Вивьен не сомневалась, что кому-то план Долли показался бы немыслимым, но сама она без труда допускала существование людей, которые ради своих целей готовы пойти на все, особенно если они, как Долли, утратили близких и лишились всякой опоры.
Что мучило по-настоящему, так это роль, которую в плане должен был сыграть Джимми. Вивьен отказывалась верить, что все его поступки продиктованы исключительно лицемерием. Она знала: это не так. Знала сердцем, а ее сердце никогда не ошибалось. Причем знала с их первой встречи в столовой, когда увидела фотографию Неллы и ахнула, а Джимми поднял голову и поглядел ей в глаза. Знала еще и потому, что, получив чек – все, чего хотела Долли и даже больше, – Джимми не исчез. Не выбросил ее из головы.
Он назначал ей встречу через женщину, которой Вивьен не знала. Та постучала в дверь дома номер двадцать пять по Кемпден-гроув, держа в руках кружку для пожертвований в Фонд солдатских госпиталей. Вивьен собралась было пойти за кошельком, но женщина мотнула головой и прошептала, что Джимми очень нужно с нею увидеться. «Пятница, два часа дня, вокзальное кафе», – закончила она и была такова. А в душе Вивьен вспыхнула надежда, которую не могли погасить никакие доводы разума.
Однако… Вивьен глянула на часы. Было уже почти три. Джимми не пришел. И не придет. И она знала это последние тридцать минут.
В четыре Генри возвращается домой, и к этому времени все должно быть так, как он привык. Вивьен встала. Сейчас ей было в сто раз хуже, чем после расставания. Однако она уже и без того слишком задержалась. Вивьен заплатила за чай, еще раз оглядела кафе, пониже надвинула шляпку и заспешила на Кемпден-гроув.
– Гуляла?
Вивьен замерла, потом через плечо обернулась на дверь в гостиную. Генри сидел в кресле, закинув ногу на ногу, его начищенные туфли блестели. Он смотрел на Вивьен поверх толстого министерского отчета.
– Я… – Мысли разбегались. Он вернулся раньше времени. Она должна была встретить его в дверях, налить ему виски, спросить, как прошел день. – Погода такая замечательная. Я не усидела дома.
– Прошлась по парку?
– Да. – Она улыбнулась, силясь угомонить дрожащего кролика в груди. – Тюльпаны расцвели.
– Вот как?
– Да.
Генри вновь закрылся отчетом. Вивьен выдохнула. Мгновение она стояла неподвижно, просто чтобы убедиться: все обошлось. Потом повесила шляпку на крючок, сняла шарфик и тихо-тихо двинулась прочь.
– Видела кого-нибудь из знакомых? – Голос Генри нагнал ее на первой ступеньке лестницы.
Вивьен медленно обернулась. Генри стоял, небрежно прислонясь к косяку, и подкручивал усы. Его слегка пошатывало. Он был пьян; Вивьен узнала знакомые симптомы, и у нее внутри все похолодело от страха. Она знала, что некоторые женщины находят Генри привлекательным: его мрачную красоту, его привычку презрительно кривить губы, его неотпускающий взгляд. Но Вивьен он всегда отталкивал. С самой первой встречи у озера в Нордстроме, когда она думала, что рядом никого нет, и внезапно увидела Генри: он стоял, прислонившись к лодочному сараю, курил и смотрел на нее. Было в его взгляде что-то – похоть, конечно, но и что-то еще, от чего у Вивьен мурашки пошли по коже. Сейчас у него вновь было это выражение.
– Что ты, Генри, конечно нет, – ответила она как можно веселее. – Ты же знаешь, у меня нет времени на знакомых, слишком много работы в столовой.
Дом был тих и пуст: кухарка не раскатывала тесто на пирог, горничная не возилась с пылесосом. Вивьен недоставало Сары. Бедная девушка плакала от стыда, когда хозяйка застала их с Генри. Сам Генри был в ярости, что ему помешали в такой момент и что он попал в смешное и унизительное положение. Он наказал Сару за уступчивость, позволив ей уйти, а Вивьен за несвоевременное появление – велев ей остаться.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
