Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
Я попытался пожать плечами, получилось, хотя под левой лопаткой кольнуло. На груди лопнула корочка крови, проступила бледно-оранжевая жидкость. Странно, самая глубокая рана, как я помнил, была в плече, где засела стрела... Впрочем, плечо онемело, я его не чувствую.
– Бывало и хуже.
Он вскинул другую бровь.
– В самом деле? Простите мое удивление. Вы не производите впечатления воина. У вас нет шрамов руки ваши по-королевски нежны, на ладонях ни следа от мозолей, а это просто немыслимо... Не только у крестьян или рыцарей, даже у королей – твердые, как копыта, мозоли! Даже у магов от их вечного растирания целебных корешков... Что вы за человек, сэр Дик? Мой верховный маг в унынии, ведь все его изысканные и могучие соблазны на вас не оказали никакого действия! Что у вас за запросы?
Я покосился на металлические зажимы на запястьях.
– Чтобы это спросить, не обязательно заковывать меня вот так.
– Что вы, что вы, – сказал он с веселым оживлением. – Вы себя недооцениваете! Вас заковали... во-первых, потому, что боятся, а во-вторых, вас отсюда не выпустят живым, разве что...
– Ну-ну, – сказал я, – что у вас в рукаве?
Он засмеялся:
– Ага, заинтересовались? Еще бы!.. Словом, вы привлекли внимание, сэр Ричард. Известно, что вы общались с гномами и эльфами, что строжайше запрещено церковью... кстати, в церковь вы тоже не ходите, известно и то, что вы одобряете ломку сословных делений. Но в то же время вы отвергли руку противников церкви, а это, знаете ли... В этом мире так нельзя. Вы либо на стороне Бога, либо на стороне Дьявола. Ваше желание идти посредине – это уже вызов. Это оскорбление воюющим сторонам! Это выглядит как трусость: мол, вы воюйте, а я подберу трофеи.
– Еще в мародеры меня запишите, – сказал я грубо. – А не подумали, что мне по фигу ваши мелочные разборки?
Он присвистнул.
– Борьба Сатаны с Богом – это мелкая разборка? Ну и масштабы, сэр Ричард! Да только за подобную гордыню вас церковники превратят в пепел, да и тот развеют над морем! Отплывут подальше на корабле, чтоб над самой серединой моря, и развеют. Это же надо такое брякнуть... Ладно, не буду вдаваться в детали. Вы уже поняли, что на попытку сопротивления и церковь, и мы реагируем абсолютно одинаково. Несогласных – сокрушить! Согласных – вести к счастью! Сейчас вам предлагается нехитрый выбор. Вы должны принести присягу верности нашему Верховному Сюзерену. Имя его вам известно. Всего лишь принести присягу. Вам это сделать совсем легко, ибо, насколько мы знаем, с Богом вы не в ладах. У вас даже нет ангела-хранителя, что просто... просто немыслимо!.. Ведь даже у нас, слуг Сатаны, и то у каждого есть. И они с нами до самого последнего часа нашей жизни. И даже в момент смерти они все еще пытаются нас «спасти», ха-ха, а потом над трупом вступают в борьбу с духом ада, все еще надеясь нас вызволить, не дать... А вот вы, сэр Ричард, вы просто... я даже не представляю, кто вы. Говорят, что вы – Антихрист! Верно? Ну скажите же!
Я покачал головой.
– Вы произнесли слово «выбор». Пусть даже нехитрый. А какова антитеза присяге вашему повелителю?
Герцог развел руками.
– Я человек очень мягкий и чувствительный, мне бы не хотелось этого даже говорить.
– Понятно, – опять кивнул я. – Смерть настолько дикая и страшная, что ни словом сказать, ни пером описать.
Он добавил тихо:
– Но сперва пытки... Такие пытки, до которых в Церковном мире Зорра никогда не додумаются. Там всего лишь дыбы, костоломы, раскаленное железо да прочие грубости. Жертва теряет много крови, а с нею и чувствительность к боли. А у нас вы испытаете настоящие муки... А потом все равно умрете. Таков мир, сэр Ричард! Кто не с нами, тот против нас.
– Если враг не сдается, – сказал я, – его уничтожают.
Он воскликнул:
– Золотые слова! Кто это сказал?
– О, – сказал я, – у меня таких сокровищ много. Как и старых анекдотов. Для вас они самый свежак...
Его взгляд скользнул поверх моей головы. Кто-то подошел сзади, я чувствовал, как грубые сильные пальцы ухватили за спинку кресла, прищемив мне кожу. Кресло качнуло, щелкнуло, я ощутил, что спинка исчезла. Послышался грохот, ктото театрально отшвырнул ее в сторону.
Король сказал почти ласково:
– Горанг, приступай.
Мою спину ожег острый удар. Я содрогнулся от боли и унижения, кровь бросилась мне в лицо. Уши запылали, словно к ним поднесли факелы. В воздухе послышался свист бича. Второй удар рассек кожу, я почувствовал, как потекли теплые капли крови. Боль была неожиданно острой, но хуже того – унизительной, оскорбительной.
Герцог смотрел с холодным любопытством.
– Это же пустяк, – сказал он почти благожелательно, – это же не пытки вовсе! А пытки – это боль. Это настоящая боль...
– Не знаю, – прохрипел я пересохшим ртом.
– Что не знаешь?
– Не знаю, – ответил я честно, – смогу ли терпеть боль. Раньше не приходилось.
Они переглянулись. Мне показалось, что в глазах черноголового промелькнуло удивление, а белоглазый пренебрежительно рассмеялся.
– Это уже что-то, – заявил он. – А то попадаются герои, что уверяют, будто им наплевать на любые пытки! А на первой же ломаются, начинают молить о пощаде. Так что, может быть, сразу встанете на колени? Попросите милосердия... ха-ха! и хотя наши боги не милосердны, но все же хоть какой-то шанс, верно?
– Верно, – признал я. – Но я все же попробую терпеть.
– Ого!
– Сколько смогу, – добавил я.
– Это не продлится долго, – пообещал он.
Он сам зажал мне руки в тиски. Я увидел, как он подносит тонкую длинную иглу, инстинктивно сжал пальцы в кулак. Он расхохотался, грубо схватил за кисть, заставил разжать пальцы, прижал ладонь к поверхности и с силой загнал иглу под ноготь.
Боль была ослепляющая, я закричал, срывая голос. Перед глазами запрыгали огненные линии, запылало все тело.
Герцог сказал с пренебрежением:
– Да, со стойкостью у вас слабовато. Тут был на прошлой неделе один герой... Три дня под самыми жестокими пытками улыбался и пел походную песнь своего рода! В самом деле крепкий... Ну а вы не продержитесь до вечера.
До вечера я охрип от крика, а к полночи сорвал голос. Палачи сменялись. Иглы загнали уже под все пальцы, а когда они распухли, иглы выдернули, пригодятся для другой жертвы, а мне пальцы просто раздробили молотком. Я терял сознание с трудом, мне хотелось умереть, но умереть было невозможно, а в те редкие минуты, когда наступало черное забытье, меня либо поливали холодной водой, либо совали под нос едкую гадость. В голове сразу все прояснялось, а боль становилась ощутимее.
Утром герцог явился свеженький, выспавшийся. Посмотрел с сочувствием, переговорил с палачами, ему подали стул, он уселся со вкусом, тут же на столике придвинули кувшин и стеклянный фужер. Один из палачей довольно умело наполнил, герцог отпил, пошлепал губами.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120
