– Я чудесно себя чувствую, Роб. Благодаря тебе.
Но сейчас… Эмили взглянула на мешковатые джинсы, и по щекам ее побежали слезы. В конце концов она надела под халат милую ночную рубашку и вышла в гостиную.
Пока они поглощали изысканный ужин, Роб украдкой бросал на Эмили взгляды, оценивая, но не разглядывая пристально. Его страх, что она может умереть во сне, отступил. Эмили все еще была бледна, измучена, но казалась немного окрепшей.
– Эмили…
– Да, Роб?
– Хочешь рассказать мне, что они с тобой сделали? – мягко спросил он.
Эмили увидела тревогу в синих глазах и тихо улыбнулась.
– Они ничего не сделали, Роб.
– Ничего? – Эмили отрицает то, что случилось? Неужели страшные воспоминания перешли в ее сны и в последующие годы превратятся в пытку? Или она пытается защитить его? – Они к тебе не прикоснулись?
– Нет, Роб, – правдиво ответила Эмили. – Они собирались, когда все закончится, в качестве награды. – Эмили сморщилась при жутких воспоминаниях об их гнусных обещаниях, злобном смехе, удовольствии при виде ее страха. – Они угрожали, но и только.
Слава Богу, подумал Роб. Если бы они до нее дотронулись, если бы они осуществили свои угрозы, Эмили могло уже не быть в живых.
Из-за обильной вкусной еды и бессонной недели ужаса серые глаза Эмили начали слипаться.
– Назад в постель, – нежно сказал Роб.
– Хорошо.
Роб пошел следом за Эмили в ее спальню. Она сняла халат, оставшись в скромной ночной рубашке, и застенчиво, но без страха посмотрела на Роба, прежде чем забраться в постель. Когда она улеглась, Роб подоткнул мягкие атласные одеяла.
Он уже хотел спросить, не рассказать ли ей сказку, как она задала вопрос:
– Почему ты здесь оказался, Роб? Почему ты в Париже?
– Я здесь из-за того, что случилось с тобой, Эмили. Я прилетел, как только узнал.
– Правда?
– Да, конечно, – сказал Роб изумленным серым глазам.
– Когда это случилось? Как давно? – «Сколько я была в этом аду?»
– Неделю назад.
– Неделю? – тихо и печально прошептала Эмили. – Значит, ты скоро вернешься назад.
– Я? Почему?
– Из-за «Портрета». – Эмили слегка нахмурилась. – И из-за Элейн.
– «Портрет» переживет. А с Элейн мы больше не встречаемся.
– Ты не женился на Элейн?
– Женился? Нет. – Роб с нежностью отвел прядь золотистого шелка, упавшую ей на глаза. Эмили не замерла при его прикосновении, и страха Роб не заметил. – Я не мог жениться на Элейн, потому что люблю другую.
– О! Что ж, тогда тебе надо возвращаться к ней.
– Эмили, я с ней. Я с женщиной, которую люблю.
Роб увидел, как милые серые глаза наполнились слезами, когда она поняла значение его слов.
– Я люблю тебя, Эмили.
Слезы Эмили заструились, как ласковый, живительный дождь, без туч, без сомнений, без страха.
– Я тоже тебя люблю, Роб.
– Да?
– Да, – прошептала она. «Я уже давно тебя люблю».
Эмили хотелось бы вечно смотреть в любимые глаза цвета океанской синевы, раствориться в нежном голосе. Но ее измученный и пытающийся восстановить свои силы организм противодействовал сладким желаниям сердца, требуя сна.
– Засыпай, милая Эмили, – прошептал Роб, видя, как она отчаянно борется со сном, и его сердце наполнилось ни с чем не сравнимой радостью. – Когда ты проснешься, я буду рядом.
Утром, пока Эмили еще спала, Роб позвонил Фрэн и Эллисон. Фрэн Роб сказал, что он еще немного задержится и что подробности сообщит позднее.
Роб извинился перед Эллисон, что не позвонил сразу же, как Эмили освободили. Он не стал объяснять задержку – «Я очень боялся, что она умрет, Эллисон», – и Эллисон просто попросила Роба передать Эмили, что она ее любит. Эллисон не рассказала Робу про открытку, которую получила от подруги. Она была отправлена из Парижа за два дня до захвата посольства и пришла в Санта-Монику, когда Эмили еще держали в заложницах. Эмили написала: «Дорогие Эллисон и Питер, вчера вечером я посмотрела «Любовь» – дважды! – в кинотеатре на Елисейских полях. «Любовь» чудесна, это то, что человек вспоминает в трудные минуты своей жизни. Ваш фильм, Питер, это щедрый, с любовью сделанный подарок».
Пока Эмили спала, Роб тихо расхаживал по номеру, думал, строил планы. В десять утра он написал записку: «Я скоро вернусь. Люблю тебя», и вышел из «Ритца», направившись через Вандомскую площадь к Ван Клифу и Арпелю. Роб решил заказать кольцо сегодня же, с просьбой – требованием – поторопиться. Но кольцо нашлось уже готовое – безупречный бриллиант изумрудной огранки в окружении двух рядов сверкающих мелких бриллиантов. Это было именно то, что хотел Роб, красивое и совершенное, как Эмили.
– Да, месье, безупречное, – заверил его ювелир. – Разумеется, может понадобиться подгонка по размеру. Такое кольцо наденется только на очень тонкий пальчик.
– Если понадобится подгонка, вы сможете сделать это меньше чем за день, не так ли?
– Разумеется.
Когда Роб вернулся в номер, Эмили уже встала, надела мешковатые джинсы, хлопчатобумажную блузку и свитер с V-образным вырезом.
– Доброе утро.
– Привет.
Эмили смущенно улыбнулась. Прошлый вечер вполне мог оказаться сном, если бы она не нашла записку Роба. Прошлым вечером Роб произнес эти слова, а сегодня утром написал их, и теперь его синие глаза снова говорили ей об этом.
– Я тут кое-что для тебя принес. – Роб улыбнулся и нерешительно добавил: – Надеюсь, тебе понравится. Если нет, я могу его вернуть.
Из кармана пиджака Роб достал синюю бархатную коробочку. Когда он передавал ее Эмили, руки у него дрожали, а у Эмили они дрожали, пока она ее открывала.
– Роб! – Чувства переполняли ее, лишив дара речи. Через мгновение она прошептала: – Я не понимаю.
– Это обручальное кольцо. Эмили, ты выйдешь за меня замуж?
– Почему оно должно мне не понравиться? – спросила Эмили, не отвечая на его вопрос, боясь его ответа на свой.
– Потому что… – с нежностью заговорил Роб, – часть тебя считает, что ты не заслуживаешь красивых вещей. Эмили, если тебе не по себе от этого кольца, мы можем взять обычные золотые кольца или вообще обойтись без колец. Единственное, что мне по-настоящему нужно, это жениться на тебе. Я просто подумал, что ты сможешь быть счастливее.
«Я была счастливее, Роб! Ты никогда не знал, какой я могу быть – сильной и счастливой, и полной надежд».
Эмили нахмурилась, когда темный страх прежней Эмили Руссо, которая не была уверена в себе, не верила в себя, поднялся в ней. А вдруг Роб не полюбит новую Эмили?
