По лицу Тэсс струились слезы. Этой ночью она потеряла своего капитана и вновь обрела зрение. Однако ей казалось, нет, Тэсс была уверена в этом, она бы предпочла вернуть этого человека и потерять зрение.
— Ничего, Падриг. Просто, просто передайте ему это, хорошо? — Дрожащими пальцами Тэсс вынула из волос черепаховую шпильку матери и вложила ее в ладонь первого помощника. — Скажите ему…
Что сказать? Что могла она сказать, если она должна уйти, а он остаться? Если их разделяют войны и страны?
У нее за спиной вставала пелена из водяных брызг по мере того, как сверкающий бриг мчался на север, в Англию.
— Просто… просто скажите ему, что я никогда его не забуду.
— Уехала? Куда уехала? — С потемневшим от гнева лицом бородатый капитан «Либерте» недоуменно уставился на Марту.
— Было слишком опасно, ты же знаешь. Падриг пришел, пока ты еще спал. Он сказал, что они прибудут в Англию завтра, если будет благоприятный ветер.
— Это сделал Падриг? — В его голосе слышалось потрясение.
— Это был единственный путь, Андре, ты бы ни за что не отпустил ее.
Старая служанка была права — может быть, это было самым обидным. Англичанку привела сюда его одержимость, навлекая опасность на всех.
Почему-то мысль об этом еще больше рассердила Андре.
Помрачнев, капитан зашагал к двери.
— Куда ты? — спросила Марта.
— Найти корабль. Любой корабль!
«Хорошая работа, — подумал человек, чье лицо было спрятано в тени. — Очень хорошая работа. Крови и не слишком много, и не слишком мало».
Прищурив темные глаза, он изучал неподвижное тело женщины и черную розу, лежащую наискось на одной окровавленной груди.
Да, это прекрасно послужит его цели!
«А что будет с Тэсс Лейтон? — вопрошал невозмутимый голос. — Что, если она проявит любопытство?»
Тогда ее тоже быстро уберут. Никто не должен мешать его плану, даже красивая мисс Лейтон.
А леди Патриция?
Его губы растянулись в умилении. Придется ей открыть глаза на это. Разумеется, ее можно иногда использовать, но она скоро узнает, что ему не нужна ни одна женщина.
Неожиданно его холодные глаза ожесточились. Кольцо! Почему он не заметил этого раньше? Пробормотав проклятие, стоящий в тени человек уставился на щеку мертвой женщины.
Это был лишь небольшой просчет, но он не тот человек, который совершает ошибки. И в самом деле, его осмотрительность — это самое главное, что так долго оберегает его.
Из-за шаткой двери послышались пьяные голоса:
— О да, она здесь, Дигби. Смотри, чтобы штаны не расстегнулись!
Черт! Теперь некогда исправлять оплошность! С лицом, похожим на маску гнева, высокий человек, с ног до головы закутанный в черное, снова надел лисью маску с усами и бесшумно прокрался к открытому окну.
Они были как черные пятнышки на фоне переменчивой игры серого и угольно-черного — там, где пенящееся море омывало гордые скалы Англии. Ле Фюр шел первым, двигаясь с неторопливой легкостью, говорившей о том, что он знаком с этими местами. В любое другое время Тэсс забросала бы его кучей вопросов, но сегодня она ничего не говорила, сосредоточенно отыскивая опору на узкой тропе, поднимавшейся с берега. За ней быстро шел приземистый, коренастый моряк, голос которого она помнила по «Либерте». Она была рада тому, что он идет вслед за ней, потому что, когда бы она ни оступилась, он был рядом, предлагая ей сильную руку.
Ветер трепал ее волосы, когда Тэсс наконец забралась на верх скалы и оказалась на покатых зеленых холмах Фарли. С каждой минутой зрение ее становилось острее. Тэсс почти не обращала внимания на то, что многое еще казалось размытым и ее мучила боль; сердце ее было пустым и холодным, оцепеневшим от печали после прощания с Андре.
Обернувшись назад, она посмотрела в море и успела увидеть, что «Либерте» оставила далеко позади преследующий ее английский катер и на всех парусах летит на юг, домой.
У Тэсс все поплыло перед глазами — на этот раз из-за горючих слез, тихо струящихся по лицу. Не шевелясь, она не сводила горестных глаз с удаляющейся точки, движущейся к горизонту.
Уносящей с собой надежду на счастье.
У нее за спиной неловко закашлял ле Фюр.
— Из нас получится прекрасная мишень, если мы останемся здесь. Неизвестно, кто наблюдает за нами.
Выведенная из задумчивости, Тэсс украдкой вытерла глаза и сдержала готовое вырваться рыдание.
Ле Фюр отвернулся, делая вид, что рассматривает склон.
— Мы доставим вас на место, но лучше нам не задерживаться. Скоро взойдет солнце, и нас будет ждать лодка.
— Как…
Ле Фюр слабо улыбнулся.
— Лучше вам не спрашивать. Но, если все сложится удачно, мы прибудем в Морбиан раньше, чем три раза поднимется прилив.
— Это… это не опасно?
Взгляд ле Фюра был непроницаем.
— Не беспокойтесь за нас. Мы проделывали это и раньше.
«Он ничего не объяснит», — поняла Тэсс. Никаких подробностей. Никаких имен, дат или мест. Все это слишком опасно. Кому, как не ей, знать об этом.
Осторожность ле Фюра только усилила безжалостное чувство отдаленности Тэсс от Андре. Она поняла, насколько тщетно было надеяться на то, что им когда-нибудь удастся преодолеть разделяющую их пропасть.
Ее охватила дрожь. Мгновение спустя она нащупала полированную поверхность русалки Андре. Тэсс медленно вытащила ее из кармана платья Марты, куда положила перед уходом.
Прекрасная и хрупкая фигурка застыла, как бы готовая взлететь, в томительной нерешительности — жить в одном мире или грезить о другом.
Трогательно красивая. Невыразимо печальная.
У нее за спиной вертелся ле Фюр, говоря что-то по-бретонски своему компаньону, который тотчас же исчез в ночи.
С сильно бьющимся сердцем Тэсс повернулась, вглядываясь в тени.
— Что…
— Тише, — выдохнул ле Фюр, не шевелясь.
Пока двое мужчин разыскивали повернутый на север склон, справа от них, из-за утеса, выскользнула закутанная в черное фигура, как бы возникшая из темноты.
— Эта не та ночь, чтобы быть за границей, детка.
Тэсс обернулась с радостным возгласом и устремилась навстречу мужчине в черном плаще, который ждал ее с распростертыми объятиями.
— Расскажи мне, что ты делала на скалах, детка. — Высокий седовласый мужчина прошел через комнату и, взяв Тэсс за плечи сильными руками, усадил ее в кресло. — Только на этот раз я хочу услышать правду, с самого начала. Никакой лжи я больше не потерплю!
В полупустой гостиной Фарли мерцала единственная свеча. Портьеры свисали клочьями, по голому деревянному полу летали хлопья пыли. Где-то в ночи низким и пронзительно-печальным голосом ухала сова.
