– Ты покойник, Таггерт. Ты слишком зажился на этом свете. Я просто хотела тебе сказать, что жду не дождусь дачи показаний. Я расскажу и про нож, и вообще про все, что знаю.
Уэстон засмеялся, хотя ему хотелось задушить ее.
– Валяй. Мне нечего скрывать. С какой стати мне убивать Райли или Сонгберда?
– Хороший вопрос. Но ты не беспокойся, полиция отлично навострилась устанавливать мотивы. – Тесса раздавила окурок в бронзовой пепельнице на столике возле дивана. – Кстати, тебе уже известно, что твой бизнес тоже стал предметом расследования?
– Расследования?
– Не знаю, какое именно ведомство тобой интересуется. Я в этом не сильна: вечно путаю налоговую инспекцию с налоговой полицией. Но ты лучше молись богу, чтобы у тебя в бумагах все было шито-крыто. – Подхватив сумочку, Тесса направилась к двери. – Я решила сама сообщить тебе эти добрые вести: ведь я перед тобой в долгу за все, что ты сделал для меня и для всей нашей семьи. – Она послала ему воздушный поцелуй. – Увидимся в суде!
Тесса исчезла за дверью, оставив за собой запах сигарет, дорогих духов и страха. Неужели она в самом деле так его ненавидит, что унизит себя свидетельскими показаниями в суде? Нет, конечно, она блефовала, иначе и быть не могло! Кажется, есть срок давности за изнасилование и нанесение телесных повреждений или нет? Но уж за убийство-то точно нет. Думай, Таггерт, думай! Ты бывал и не в таких переделках!
Уэстон обогнул стол и уселся в свое кресло. Сердце стучало молотом, липкий пот выступил по всему телу. Но ничего, у него еще есть туз в рукаве! Все, что ему нужно, – это избавиться от Тессы. И от Шона тоже. Этот сопляк – сын Харли, угроза его наследству; стало быть, он тоже подлежит ликвидации. Уэстон слишком долго и упорно трудился, ему пришлось переступить не через один труп на пути к расширению своей доли в состоянии Таггертов. Теперь в живых осталась только Пейдж – ему так и не удалось от нее избавиться. Впрочем, кое-какая польза от нее есть: она присматривает за стариком. К тому же в самой Пейдж есть что-то такое. Уэстон терпеть не мог, когда она выразительно вздергивала подбородок или смотрела на него с вызовом, словно предупреждая, что с ней шутки плохи. Но, как бы то ни было, других конкурентов он не потерпит!
Уэстон на память набрал номер Денвера Стайлза и надиктовал на автоответчик приглашение встретиться позже в тот же вечер.
Ни разу в жизни Клер не переступала порога хижины на другой стороне озера. Она знала, что Кейн живет там, не раз пролетала мимо в моторной лодке, но никогда не останавливалась. Ее роман с Кейном перед его уходом в армию оказался столь кратким и бурным, что им было не до визитов. К тому же в те дни сам Кейн старался как можно реже бывать дома, чтобы поменьше общаться с пьяницей-отцом.
А теперь, подъезжая к небольшой стоянке возле дома, Клер была сама не своя от волнения. Джип Кейна стоял на подъездной аллее, значит, он дома, и ей придется встретиться с ним. Мозг услужливо подсказывал ей множество благовидных предлогов, чтобы отложить тяжелый разговор, но она отмела их все. Время пришло. Хватит обмана.
Не успела она подняться по ступеням крыльца, как Кейн уже открыл затянутую москитной сеткой дверь.
– Ты не меня ищешь? – спросил он.
В его манере Клер почудилась какая-то отчужденность. Он не обнял ее, не поцеловал, даже не улыбнулся. Но ей он показался таким же красивым, мужественным и желанным, как всегда. Ее душа рвалась к нему, ей хотелось броситься ему на шею, обнять его покрепче и никогда не отпускать. Но Клер знала, что это невозможно.
– Нам нужно поговорить.
– О чем? – холодно осведомился он.
– О многом.
Кейн распахнул перед ней дверь, и Клер робко вошла внутрь. В комнате было чисто, если не считать рабочего стола, где вокруг компьютера были в полном беспорядке разбросаны бумаги, карандаши, скоросшиватели и скрепки. Клер почувствовала, что он стоит у нее за спиной и ждет, но ей трудно было найти нужные слова.
– Есть кое-что, что тебе нужно знать.
– Повернись, Клер, – сказал он, коснувшись ее плеча. Ей пришлось повернуться и заглянуть ему в глаза.
– Мне нелегко говорить. – Она откашлялась. – Дело в том... речь пойдет о Шоне.
Взгляд Кейна стал еще более суровым, и Клер опустила голову.
– Он не сын Пола.
– Да, я знаю. Он мой сын.
В комнате повисла тяжелая тишина. Клер робко подняла глаза. Что означает его взгляд? Осуждение? Гнев?
– Почему ты мне не сказала?
– Я... я не могла. Я была замужем, Пол согласился признать мальчика своим, а кроме того, я думала... Пока Шону не исполнилось годика три, я думала...
Ее глаза наполнились слезами, все лицо залилось краской стыда.
– Ты думала, что он от Таггерта.
– Да. – Голос Клер задрожал. – Мне очень жаль, поверь! Я действительно думала, что это ребенок Харли. На протяжении всех месяцев беременности и потом, в первые годы его жизни, я верила, что отец Шона мертв и что никакого примирения с его семьей быть не может. Но шли месяцы, годы, и в конце концов мне стало ясно, что он твой сын. Однако я снова забеременела и... словом, проще было притворяться, что у нас нормальная, счастливая семья. – Клер сморгнула жгучие слезы, застилавшие ей глаза. – Конечно, это не было правдой.
Что-то дрогнуло в лице у Кейна. Только что он стоял как чужой, не прикасаясь к ней, а теперь крепко обнял ее, привлек к себе, словно желая слиться с ней телом и душой.
– Все хорошо, – прошептал он, прижимаясь губами к ее волосам. Слезы все-таки брызнули из глаз Клер, но это были слезы облегчения. Что она сделала, чтобы заслужить такое понимание? Он поцеловал ее в макушку, и Клер начала всхлипывать.
– Я люблю тебя, – сказала она, и Кейн еще крепче прижал ее к себе.
– Я тоже люблю тебя.
– Но как ты узнал, что Шон – твой?
– Вчера я получил копию его свидетельства о рождении – настоящего свидетельства.
– О, нет... – Ей хотелось умереть тысячу раз. – Но почему ты вообще решил заняться поисками?
Кейн пожал плечами:
– Сначала я тоже решил, что он сын Таггерта, но потом задумался. Он слишком похож на меня. И группа крови совпадает. Я проверил.
– Наверное, я с самого начала была не права. Я думала, что лучше сыну считать Пола своим настоящим отцом, раз уж мы женаты. – Она снова всхлипнула. – Это было еще одной ошибкой.
– Ничего, все уладится, – успокоил ее Кейн. Ей очень хотелось ему верить.
– Не представляю, каким образом можно все уладить.
– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Клер, – сказал Кейн, глядя на нее с едва заметной улыбкой. – Мы потеряли чертовски много времени, но я думаю, нам удастся его наверстать. Все будет хорошо.
