К этому моменту я уже была знакома с друидами и знала, что они молятся небесному богу по имени Мирддин. Омелу они считают самым главным священным предметом; на их языке это слово означает «всеисцеляющий». Они не строят ни храмов, ни каких-либо других святынь, подобно нам. Они устраивают свои обряды на лоне природы, поклоняясь дубу, на котором выращивают омелу.
Я слыхала историю о священном месте, что находится на южных равнинах и зовется камнями Мирддина. Говорят, что они упали с неба и выстроились кругом. Силу этих «висящих камней», как их также называют, измерить невозможно. Нам сказали, что эти камни таинственны и обладают целебной силой, которой нет равных.
Мне захотелось взглянуть на них, но у меня на руках был сын, Пиндар, и я задумалась над тем, стоит ли отправляться в такое путешествие с маленьким ребенком. И тогда я узнала о боге друидов по имени Езус, которого верующие называли Спасителем и Искупителем. И я поняла, что собственными глазами должна увидеть каменный круг, что в южных равнинах.
Езус был плотником, и его символом было дерево; он был Агнцем Божьим, поскольку искупил грехи человеческие. После смерти он спустился в ад, а затем воскрес. Его последователи рассказали, что он жил несколько тысяч лет назад, когда земля была еще молодой.
И именно там, Перпетуя, мне открылась пятая из семи Великих Истин, которая после прощения является вторым шагом на пути к обретению своей души заново.
Это откровение случилось со мной не сразу: его истинный смысл я осознала со временем, когда увидела, насколько уважительно друиды относятся к природе. Наблюдая за их священными обрядами, я познала смысл учений Эскулапа. Ведь когда он сказал «Не навреди», он говорил о вере друидов. Последние же утверждают, что для сохранения духовной чистоты мы должны осознать свое место в Творении.
Вот что это значит: нужно уважать всех людей, жизнь, все созданное Творцом.
Вот по каким правилам нужно жить: пусть зверь идет своей дорогой; не меняй русла реки; не трогай яйцо в гнезде и мед в сотах; выращивай столько, сколько сможешь съесть, остальное отдай земле; не кради, не лги, не убивай; будь предан семье и друзьям; почитай природу и ее щедрость; позволь другим идти с миром.
Это пятая из Великих Истин и второй шаг к обретению души, что была дана нам при рождении, и овладению даром. Первый шаг – прощение, второй – уважение.
Шестая же Истина, являющаяся третьим шагом к обретению души и даром, открылась мне в еще более далекой и чужой земле, где суждено было случиться трагедии.
День четырнадцатый
Понедельник,
27 декабря 1999 года
Когда поезд подъехал к станции, взору Кэтрин предстали волшебные зимние просторы.
Она заснула, ее голова лежала у Майкла на плече, он обнимал ее. Проснувшись, Кэтрин выпрямилась и выглянула из окна, в котором уже была видна Гринсвильская станция, покрытая толстым слоем снега.
Из гостиницы миссис О'Тул они уехали в спешке. Прочитав сообщение «Он вас нашел», уже через пять минут они мчались прочь от гостиницы, воспользовавшись потайным выходом, который хозяйка показала им. Выход был построен во времена Гражданской войны; после него следовал туннель, ведущий к соседнему дому, в котором теперь производился ремонт. Туннель заканчивался с обратной стороны соседнего дома, и для тех, кто находился в гостинице миссис О'Тул, Майкл с Кэтрин остались незамеченными. Они лишь успели схватить спортивную сумку со свитками, ноутбук и черную сумку Майкла. Остальные вещи им пришлось оставить.
В интернет-кафе «Бублики и биты» они заплатили за полчаса работы в Интернете, где им удалось выяснить местонахождение Гринсвильского аббатства.
Кэтрин и Майкл были постоянно начеку. Приехав на вокзал и собираясь сесть на ночной поезд до Вермонта, они знали наверняка, что за ними не следят.
Они вышли из поезда и вдохнули морозный утренний воздух. Под ногами хрустел снег. Майкл остановился на минуту, чтобы убрать с лица Кэтрин выбившуюся из-под шапки прядь волос.
– Вы в порядке? – спросил он. Она кивнула.
– А вы?
Он оглядел платформу и потер руки. Когда их взгляды снова встретились, она поняла, что он вспоминал ночную дорогу. Им пришлось съежиться на сиденье в углу вагона. Мимо пролетали фонари и светящиеся окна домов в рождественских украшениях. Кругом лежал снег.
И затем он обнял ее и не отпускал до тех пор, пока она не заснула.
– Пойду узнаю, как добраться до аббатства, – сказал он. Кэтрин зашла в здание станции и купила газету. На первой странице заглавными буквами было написано: «ФАЛЬШИВЫЕ ИЛИ НАСТОЯЩИЕ?». На этот раз в газете были напечатаны два снимка папирусного фрагмента, находящиеся рядом: оригинал, который не сходил со страниц газет еще со дня смерти Дэнно, и папирус, о котором узнали вчера, фрагмент, якобы обнаруженный министром культуры Египта в палатке доктора Александер.
В статье сообщалось, что специалисты опротестовали обвинение в фальсификации, аргументируя свой протест тем, что при тщательном сравнении двух снимков выявилось их несоответствие.
Кэтрин не сомневалась, что Хэйверз был готов к такому исходу событий. Новость в очередной раз тешила его самолюбие, ведь свитки снова были объявлены ценностью, а следовательно, он непременно должен обогатить ими свою коллекцию. Недолго продержавшееся обвинение в фальсификации преследовало лишь одну цель – выяснить ее местонахождение. И этот план сработал.
Но ему не удастся обвести ее вокруг пальца снова.
– Нам повезло, – сказал Майкл. – Один из пассажиров поезда живет в Гринсвиле в восьми километрах от аббатства, которое как раз по пути. Он приезжал в Колумбию на Рождество и машину оставил здесь. Он предложил подвезти нас.
* * *
– Боже мой! – воскликнул Майкл, когда они с трудом пробирались по снегу в направлении аббатства. – Я отвык от таких зим!
Кэтрин посмотрела через плечо, на дорогу, где человек из Гринсвиля высадил их. За ними не следили.
Кэтрин понятия не имела, от кого пришло загадочное электронное сообщение, однако она благодарила про себя этого человека в течение всей поездки.
Не был ли это Жан-Люк?
Предыдущей ночью она чуть было не нажала клавишу ввода, напечатав «/кто такой Жан-Люк». Теперь она жалела, что так и не решилась.
Аббатство находилось в глубине Зеленых гор, со всех сторон его окружали леса. Здесь нашли свой приют монахини ордена Святого Бенедикта, которые, по словам человека из Гринсвиля, что подвез Кэтрин и Майкла, были не полностью отрезаны от внешнего мира, потому что принимали у себя гостей.
Кэтрин услышала, как за каменной стеной и высокими деревьями раздается пение. «Восхитительные голоса», – подумала она, когда они с Майклом оказались у деревянных ворот с небольшой решеткой на уровне глаз, обратную сторону которой прикрывала дощечка. У ворот висел колокольчик.
