В приведенных выше рассуждениях постоянно использовалось понятие "система", изучение которой как научной категории в массовом образовании также является необходимым условием выживания человека, поскольку все процессы исторического развития носят системный характер и управление собственной историей человечество может успешно реализовать только при условии изучения процессов развития систем в массовом образовании.
Итак, можно с уверенностью сказать, что ХХI век — это век массового образования, и это естественно, потому что система образования — генетический код будущего, и если человечество хочет иметь счастливое будущее, оно должно позаботиться о том, чтобы сконцентрировать в системе образования все самое лучшее и необходимое для выживания, прогресса и процветания. И если до сих пор задача повышения затрат на интеллектуальное обеспечение управления решалась за счет элитарного образования, то в ХХI веке этот подход перестает быть актуальным, если не сказать больше — становится гибельным.
Необходимость увеличивать затраты общества на интеллектуальное обеспечение процесса создания изделий, систем и продуктов в условиях духовности и низкого качества массового образования и приводит к коррумпированности мышления и казнокрадству. Высокоинтеллектуальные кадры с эгоцентрическим мировоззрением используют свой потенциал не для решения проблем общества, а в целях удовлетворения своих личных амбиций за счет общества. Схема при этом предельно проста: общество вынуждено выделять ресурсы на создание интеллектуального продукта, необходимого для развития систем жизнеобеспечения, а группы лиц с низким уровнем духовности, нравственности и морали присваивают эти ресурсы под видом оплаты некачественного интеллектуального продукта, низкий уровень массового образования не позволяет обществу взять под контроль качество создаваемого интеллектуального продукта. Это, в свою очередь, приводит к снижению эффективности систем жизнеобеспечения, для которых разрабатывался интеллектуальный продукт, снижение эффективности систем жизнеобеспечения естественным образом создает угрозу выживанию человечества. Устранить эту угрозу или, по крайней мере, снизить ее можно, только совершенствуя систему массового образования, причем, учитывая глобальный характер проблемы, представляется целесообразной концентрация международных усилий на ее решении…
Слушая Курбатова, я наблюдал за учителями. И во время доклада и после они проявляли не только живое участие, но и готовы были пойти на любые, как мне казалось, жертвенные меры, чтобы найти новые формы развития детей, благодаря которым в полную меру раскрылись бы трансцендентные преимущества обучения, если так можно выразиться.
Я думал, откуда же у этих людей, униженных, ограбленных, получающих нищенскую заработную плату, берутся силы, чтобы размышлять о перспективах развития отечества, чтобы строить по-новому то же образование. Я вспомнил: именно в эти дни правительством было принято решение почти вдвое сократить и без того мизерное жалованье учителей.
В ряде городов страны учителя объявили забастовки, протесты и даже голодовки. Создавалось впечатление, что и правительству и обществу наплевать на голодающего учителя, как наплевать на шахтеров, пикетитирующих в течение месяца здание Белого дома. Сидящий рядом со мной Попов протянул мне номер "Московского комсомольца" за 15 июля 1998 года. На первой полосе огромными буквами красовался приблатненный заголовок "Бастуй не бастуй, все равно получишь…" И подзаголовочек "Учителей уценили в два раза". В статье говорилось о том, что в Белом доме утверждена "Программа экономии государственных расходов", и первыми под "раздачу" попали учителя. Российские власти решили увеличить недельную нагрузку учителей, снять так называемые "надбавки" за классное руководство (20–40 %), за проверку тетрадей (от 8 до 20 %), заведывание кабинетом (до 15 %). Теперь, к примеру, учитель биологии, получавший 800 рублей, будет получать — 400. К статье предпослан эпиграф: "Инспектор спрашивает: "Что это у вас скелет такой ободранный?" Учитель отвечает: "Я не скелет, я учитель биологии…"
А Курбатов между тем продолжил:
— Из современных примеров, демонстрирующих значение роли образования в выживании человечества, наиболее ярким можно считать ситуацию, сложившуюся в области экологии, во-первых, потому, что средствами массовой информации положение дел в этой области доведено практически до всей мировой общественности. Все прекрасно знают, что, по оценкам некоторых ученых, уже начались необратимые процессы разрушения экосистемы планеты вследствие хозяйственной деятельности человека. Однако усилия человечества по предотвращению катастрофы ничтожно малы по сравнению с масштабами надвигающейся опасности, и это вполне объяснимо: экологический кризис — системное явление, а массовое образование не обеспечило обществу возможности находить системные решения, адекватные сложившейся ситуации, поэтому будущее, если оно состоится, зависит от развития образования, совершенствования школы. Пути этого совершенствования определит ответ на такой вопрос: какие приоритетные ценности должны лежать в основе духовного обновления общества, школы, воспитания?
Коллектив нашего учебно-воспитательного комплекса считает, что образование можно уподобить вектору, в котором воспитание определяет направленность потенциала возможностей самореализации личности, развитие — величину этого потенциала, а обучение — область его приложения. Поэтому если общество заинтересовано в своем образовании, а не в разрушении, то приоритеты образовательной деятельности должны выстраиваться в следующем порядке: воспитание, развитие, обучение, — и затраты на образовательную деятельность должны обеспечивать сохранение этой приоритетности. При этом в области воспитания необходим переход от системно-авторитарного подхода к системно-трансцендентному. Необходимость этого перехода также вызвана законом ускорения развития.
Я обратил внимание на то, что Курбатов не повторял мысли научного руководителя Попова, а развивал свою позицию, характеризуя свой опыт, опыт своей школы, где за пять лет работы детская преступность фактически исчезла, а количество победителей в различных творческих олимпиадах выросло в десять-двенадцать раз. Курбатов самым подробным образом раскрыл практические основы трансцендентной педагогики, где главным звеном было преодоление рационализма и на этой основе развитие интуитивных форм познания. В тупом рационализме Курбатов видел едва ли не причины преступного мышления. Он говорил:
— Развитию форм антисоциального поведения людей благоприятствуют и то, что в России почти семьдесят лет марксизм был государственной доктриной. Именно его основные положения привели к созданию системы образования, сформировавшей "империю зла", и самым страшным и гибельным для человечества положением марксизма является материалистический метод познания, поскольку Маркс считал, что существуют только пять чувств, благодаря которым реальность дается нам в ощущении в процессе живого созерцания; от них мы переходим к абстрактному мышлению для построения гипотез о внутренней природе явления и от него — к практике для проверки этих гипотез. Интуицию же Маркс считал побочным продуктом мышления, а не самостоятельной способностью человека к постижению внутренней сущности явлений. Поэтому и в системе образования, сложившейся за годы господства марксистской идеологии, отсутствуют методы развития интуиции, то есть трансцендентных начал, что приводит к невозможности полноценного развития детей. С точки зрения коллектива нашей экспериментальной площадки, именно интуиции в поиске решения в творческом процессе принадлежит определяющая роль, то есть, упрощенно выражаясь, человек ищет решения в основном интуитивно и проверяет их логикой. Если же лишить его способности к поиску новых решений и сделать акцент на контроле как форме самореализации, то поведение человека неизбежно будет ущербным.
