Отхлебывая горячий чай из чашки синего кобальта, Кирилл продолжал удивляться нелепости ситуации.
Встречаются два соотечественника, изгнанных из родного дома за сотни световых лет от своей планеты, но вместо радости встречи - настороженность и осмотрительность, как будто тень Денты продолжает лежать на них обоих и не дает забыть об этом ни на минуту.
Первым отбросил условности Михаил. Но он, очевидно, думал то же самое, что и Куликов, поэтому первый вопрос дался ему не без труда.
- Вы давно оттуда? - спросил он, нервно поглаживая широкий, начинающий лысеть лоб.
"Откуда оттуда?" - привычно хотел переспросить Кирилл. Но все же имя Альворадо было уже названо и надо делать следующий шаг.
- Вы имеет в виду Денту? - протянул он. Но потом сразу же и решился. - Четыре земных года.
- Ого! - заметил Михаил. - А я всего второй год.
- Ну и как там? - не удержался Кирилл.
- Освоение идет полным ходом. Теперь в дело пошли и неперспективные планеты. И знаете, кажется, будет принято решение относительно Земли.
- Что?! - Кирилл невольно вскочил со стула. - Но ведь это противоречит решению Совета о созидании на планетах с развитой машинной цивилизацией.
- Решение пересмотрено, - Михаил виновато развел руками, как будто сам принимал участие в этом. - К тому же наши соседи с Ткори, как выяснилось, давно уже положили глаз на солнечную систему и начали бурно здесь внедряться. Совету это показалось обидным.
- Опять Ткори, - Кирилл начал мерить кухню шагами от двери к окну, и кошка в ужасе забилась под стол. - У нас ведь существует конвенция. По ней ни Земля, ни вся солнечная система не могут быть объявлены сферой чьих-то интересов. В конце концов и для Ткори Земля является резервацией для неблагонадежных.
- Да, конечно, - согласился Михаил. - Но Альворадо вам завтра все расскажет лучше. Он - с Ткори.
Полночи Кирилл не спал, ворочаясь на неудобной хозяйской раскладушке, а когда проснулся, то мутный свет февральского утра уже заполз в комнату, на кухне слышался шум зажженной газовой горелки, а из ванной доносился плеск воды - Михаил умывался.
За вечер было переговорено столько, что осмыслить услышанное Кирилл не мог и сейчас.
Михаил оказался осведомлен куда лучше Кирилла о том, что происходит не только на Денте, но и на Земле. Оказывается, пока Куликов мирно корпел в своей редакции, совершались события, которые впрямую касались судьбы каждого из очутившихся здесь не по своей воле.
Альворадо должен был прибыть в два часа, и ожидание ушло на новые разговоры. Поверить в происходящее было трудно.
Михаил, он же космический разведчик Лерн, был также, как и Кирилл, приговорен Координационным Советом к вечной высылке. Но в отличии от Кирилла, попав на Землю, он знал, что будет делать.
Еще на Денте он начал писать историю космической разведки. Для этого не хватало архивных материалов, но и того, с чем столкнулся Лерн во время поисковых рейдов, было достаточно, чтобы сделать вывод - данные разведки часто, а, вернее, всегда фальсифицируются.
Мало-мальски пригодных планет для созидания насчитываются единицы. Как правило, на них уже существует жизнь и довольно часто - развитая цивилизация. Уже только по этим параметрам планеты должны были стать непригодными для освоения. Но этим правилом обычно пренебрегали. Нужны новые колонии, новые сырьевые базы. И в тот момент, когда на вновь открытой планете появлялась станция созидателей, аборигены были уже обречены. Данные о коренных обитателях засекречивались, планета объявлялась зоной интересов Совета и дальше дело было за такими как Клор.
Одновременно с Дентой такая же разведка и освоение велись и жителями Ткори, развитой космической федерацией во всем похожей на цивилизацию Денты. Там так же требовались колонии и новые места обитания. Столкнувшись один раз в открытом вооруженном конфликте, две суперцивилизации пришли к выводу, что полезнее поделить сферы влияния, и это соглашение строго соблюдалось.
Земля была тогда признана нейтральной территорией, непригодной для освоения. Жесткие режимы Денты и Ткори использовали Землю лишь для ссылки неблагонадежных, а таких с каждым годом становилось все больше.
Не все, о чем Михаил говорил с Кириллом, стало для последнего полным откровением. О многом он догадывался и раньше. И все же - одно дело догадки, другое, - когда об этом говорится со ссылкой на факты и анализом действий. Михаил и не скрывал, что эти данные вовсе не результат его частных исследований. Уже давно на Земле существовала оппозиция сосланных сюда жителей Денты и Ткори, которые решили объединить усилия перед лицом общей опасности.
И вот последнее сообщение - Земля перестает быть неприкосновенной. Чем это грозит для планеты, Кирилл хорошо догадывался.
- Но что можем сделать мы? - в который раз спрашивал Кирилл. - Мы сами под постоянным контролем. А уровень техники землян не оставляет никакой надежды на успех в случае военного конфликта. Даже, если мы сумеем убедить правительства наиболее развитых стран в необходимости объединиться и станем консультантами в области новых технологий, это не спасет положения. К тому же, любой агент с Денты или с Ткори может расправиться с любым из нас так быстро, что никто и не поймет, что же произошло.
- Это не совсем верно, - возражал Михаил. - Агентов Денты здесь совсем немного и у них достаточно другой работы - сейчас время глубокой разведки. Потом, как вы не поняли, что нас реальной силой совсем не считают. Народ сюда ссылают, по мнению Совета, совсем непутевый, не годный ни на что, кроме своих чудачеств. Им непонятны наши поступки, сомнения, наши угрызения совести, наконец. Мы для Совета кто-то вроде сумасшедших, опасных, может быть, на Денте, но надежно изолированных здесь, на Земле. Нас просто не принимают в расчет. Вот скажите, вашей судьбой поинтересовались хотя бы раз за эти годы?
- Нет, но вполне возможно следят. Вы же понимаете о чем идет речь?
- Речь идет о том, что нельзя надеяться лишь на случай. Времени у нас мало.
Мощные установки для насыщения влагой атмосферы ЭН-12 были запрятаны в центре огромной пустыни, но контроль и управление ими находилось на станции, расположенной в зоне не со столь губительным климатом. Здесь, впрочем, тоже было достаточно безлюдно, но Клор хорошо знал, что место его пребывания известно местным жителям.
Установки день и ночь перемалывали тонны кремниевого песка и выбрасывали в атмосферу гигантские облака. Где-то над полюсами планеты шли нескончаемые дожди, может быть, даже росла трава, но здесь пока все оставалось без изменений.
На станции было смертельно скучно. Но к этому привыкаешь. Клор находил даже удовольствие в одиночестве. Ему, в сущности, не так уж много надо.
Раз в день - выход на связь. Замеры температуры и влажности, обработка данных, поступающих со множества автоматических метеопунктов и занесение этих данных в вахтенный журнал тоже отнимали время. Куча видеофильмов, которые не пересмотришь и за несколько лет. Каждые три месяца выход на "челноке" в открытый космос для встречи пассажирской платформы, постоянно курсирующей по кольцевому маршруту. Там можно остаться на пару дней, встретиться с товарищами, поплавать в настоящем бассейне и выпить аперитив в баре. Потом опять станция.
