Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Чем угостил сокурсников ученик Олора Дымношея, доцент не имел ни малейшего понятия. Оставалось надеяться, что не ядом.
– Стоп!
* * *
Властным пассом Кручек обрубил каналы «пуповин», закольцевав каждый на донора. Операция прошла с блеском. Боль исчезла, помощники-добровольцы вздохнули с облегчением – и зарделись от стыда. Им уже виделась гарпия, летящая вниз головой в бездну незачёта. И они сами – на краю обрыва, с лопнувшими веревками в руках.
Совесть – пристрастный судья.
– Всему курсу – продолжать работу. Кто закончил, повторите для закрепления. Сударыня, – доцент приблизился к Келене, – избранный вами пример впечатляет. Я, правда, не все смог оценить по достоинству… Но речь о другом. Третий аспект я желаю увидеть в вашем, и только вашем исполнении. Соразмеряйте цель и возможности. Плох тот маг, кто бьется лбом в Квадрат Опоры. Вы меня поняли?
Гарпия кивнула. Возбужденная, раскрасневшаяся, девчонка среди равных, она трижды за минуту успела изменить цвет оперения. Ты ведь завтра все забудешь, думал Кручек, глядя на нее. Нет, не забудешь. Отложишь ядрышко про запас, очистив от боли, счастья, потрясения… Так важно ли, что случилось в лаборатории? Если завтра расправится со вчера? – ободрав перья, уничтожив якорь…
Важно, отозвалась гарпия, застыв в ожидании. Потому что случилось. У нас на глазах, с нами, ради нас – случилось. Остальное – не для меня. В полет не берут лишнюю тяжесть. Но рано или поздно мне, усталой, понадобится место для отдыха. Подставишь ладонь?
Мы – очень разные, вздохнул доцент. Очень-очень. Мне не перелететь через эту пропасть. Я толстый и тяжелый. Я упаду.
Пропасть? – удивилась гарпия. – Где?
– Начинайте.
– Какая ценность осталась у меня, мастер?
Двусмысленность вопроса ввергла его в смущение.
– Избыточная.
– Я поняла.
Она не сказала: спасибо. Не поблагодарила сокурсников за помощь. Словно происходящее было абсолютно естественным, и не нуждалось в дополнительных объяснениях. В ответ улыбнулась Марыся: светло и лукаво. Схватив обеими руками голову, раскачивался Яцек, будто молился. Усмешка топорщила усы Теодора. Патлатый Хулио щелкал пальцами, как кастаньетами.
Она не благодарила. Они не ждали благодарности.
Случилось, и ладно.
– У меня есть идея, мастер.
Едва намеченная гарпия взлетела над фитилем. Похожа на бабочку, которая летела на пламя и чудом, пронизав стекло, угодила в чрево фонаря, гарпия-иллюзия была похожа на рисунок ребенка. Крылышки-полотенца, хвост врастопырку. Ветер треплет волосы, превращая их в знамя. Белый дым стлался по «творильне», и казалось, что художник изобразил гарпию углем на листе бумаги.
Внизу, россыпью бликов, проявилась брусчатка. На булыжник легли косые тени домов. Пейзаж требовал минимум усилий. Эскиз к задуманному полотну, не более.
Тени зашевелились. Из темных силуэтов домов, опрокинутых на мостовую, один за другим восставали темные силуэты людей. Простенькие фигурки без лиц. Подражая хороводу фей, люди образовывали кольцо, кружась по брусчатке. В центре – над центром – кольца парила гарпия, и люди тянули к ней руки.
Требуя, угрожая, любопытствуя, ненавидя, умоляя…
За каждым волочился хвост – цепь с якорем на конце. Когда якорь цеплялся за булыжник, человечек спотыкался, опрокидывался на спину, но быстро вскакивал и возвращался к прежнему занятию. Одинаковые, они все же различались. Этот в короне. Тот – с арфой. Третий грозит пальцем. Четвертый – в мантии профессора. Пятый – с алебардой. Корзина цветов. Шпага. Скороводка с блинчиками. Украденный кошель. Мантилья.
Подобие имеет связь с прототипом, вспомнил Кручек собственные слова. Найди связь, и действуй.
Подпрыгивая, человечки старались достать гарпию. Кое-кто раскручивал свою цепь на манер аркана, желая сбить добычу якорем. Иные покидали хоровод, растворяясь в белом дыме. Их место занимали другие.
История, думал Кручек, наблюдая за танцем. Наша история – гулящая девка. Она не знает приличий. Серьезные, воспитанные в духе традиций истории заканчиваются браком – или дракой. Влюбленные идут под венец. Рыцарь убивает дракона. Аплодисменты, господа! А у нас? Началось душевной болезнью поэта, закончилось лабораторной работой по трингулярной империстике.
Где мораль? Где ценность? Утилитарная, избыточная, пиковая – где?! Засунь нашу историю в иллюзион, и на жести не проявится никаких рун.
Словно возражая, иллюзион гарпии вынес вердикт:
«Ценность избыточная. Зафиксировано».
– Хорошо. Я удовлетворен. Внимание, дамы и господа! Мы приступаем ко второму этапу. Ваша задача: на примерах, уже имевших место, проиллюстрировать цели воздействия на объект. Изменение, созидание или разрушение. Напоминаю, что воздействие должно оказывать влияние на императивные аспекты ценностей…
Все склонились к «творильням».
Сгорела в огне пожара метла Хулио. Превратилась в красотку жаба Марыси. Яцек измывался над фолиантом, переплетенным в сафьян – текст исчезал со страниц, потом возникал снова, но с рукописными комментариями на полях. У Теодора цветущий луг чах от засухи, пока не начался дождь. Кто-то оживлял статую. Кто-то менял деньги на лепестки роз.
Три десятка фонарей горели на столах.
Кручек стоял на прежнем месте. Он знал, что в иллюзионе Келены летает женщина-птица. Смешной рисунок ребенка. Летает и ждет. Создание, думал он. Изменение. Разрушение.
– Кажется, получилось, – сказала гарпия. – Вы не посмотрите?
Epilogus
– В тень сидеть? Солнце главец жарит. Обморок падать скверно.
Техайос говорил по-реттийски с жутким акцентом. Фразы юный гарпий строил, как дитя возводит замок на песке – без плана, без чертежей, наплевав на каноны зодчества.
– Не беспокойтесь. Я хорошо переношу жару. Передайте-ка лучше кувшин с водой. Благодарю! А теперь – с вином…
Следуя примеру малабров-кочевников, Матиас Кручек накинул на голову платок, стянув его на лбу шнурком – чтоб не унесло ветром – и щедро полил водой импровизированную «шляпу». Техайос с изумлением воззрился на гостя. Чувствовалось, что «большак-колдун» произвел на юношу огромное впечатление. Превратись гость в камелопарда, гарпий удивился бы меньше.
Самому Кручеку такая метода защиты от палящего солнца, честно говоря, была известна лишь в теории. На практике он применил ее впервые. Делая вид, что ему и пустыня Кара-Кумыз нипочем, профессор смешал в кратере вино с родниковой водой. Местная кислятина отлично утоляла жажду.
И способ проверенный.
Внизу мириадами блесток искрилось море. Так вор вываливает на одеяло шкатулку с драгоценностями, желая полюбоваться добычей. У горизонта лазурь воды сливалась с лазурью неба. Кручек щурился, силясь разглядеть призрачную границу, вздыхал, браня свое зрение, и возвращался взглядом к окрестностям. Желто-серые клыки скал увенчаны пыльными шапками зелени: мирты, оливы, можжевельник. Непослушными вихрами вздымаются одиночки-кипарисы. Крики чаек, ветер посвистывает в ветвях. Суденышко под белым парусом уходит вдаль; по выгоревшему в зените небу плывут фрегаты облаков.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
