Грохот становился все громче. В белом сиянии протянулись инфернальные красные струи. Казалось, будто кровь окрашивает молоко в розовый цвет.
Заливаясь слезами, Жадер Трайс бросился вперед, пытаясь собрать вырванные и помятые страницы словаря. Но они обожгли ему руки. Жадер поднял взгляд.
Карл склонился над ним и мягко возложил черную костлявую руку на затылок Трайса, точно священник, дарующий благословение.
И Жадер Трайс стремительно истлел до сухой, мертвой шелухи, которая рассыпалась в прах и была унесена ветром.
Карл развернулся и направился к чиновникам, сидевшим в зрительских рядах. Кто-то словно прирос к креслу, но большинство пытались спастись, спрыгивая прямо с возвышения.
— Лея! — закричал Куллин. — Прикрой нас!
Лейла Слейд выхватила пистолет и выпустила шесть пуль, но не в самого демона, а в пол перед ним. Там, куда они попали, поднялись столбы зеленого дыма.
Из дыма появились хукторы. Их было шестеро, и каждый из них вдвое крупнее самого рослого человека. Они освободились из заточения в пулях.
Хукторы были демонами-убийцами из воинства Нургла — безмозглыми порождениями варпа, обладавшими огромной физической силой. Каждый из них выглядел как зловонное, склизкое скопление воспаленных глаз, выпирающих из раздутого, испускающего газы чешуйчатого мешка, набитого пульсирующими внутренностями. Хукторы передвигались на трех длинных перепончатых лапах, напоминающих сложенные крылья древних летучих ящеров. Каждая лапа завершалась огромным, крючковатым когтем, исходящим из копыта, твердого и серого, как галька.
Они принялись выводить свои жутковатые трели. Воздух наполнился их отвратительным фекальным смрадом. Опираясь на свои невероятные конечности, они с бездумной яростью набросились на Карла.
Куллин и Слейд подхватили серьезно изувеченного Диадоха.
— Надо уходить, лорд! — заорал Куллин. — Хукторы удержат его достаточно долго, чтобы мы могли спастись!
Диадох промычал что-то невразумительное. Его лицо было залито кровью.
— Не время спорить, — прокричал Куллин. Поддерживая Диадоха под руки, они с Лейлой покинули площадку.
Оставшиеся позади Карл и хукторы пытались разорвать друг друга на части.
Когда Гарлон Нейл, прихрамывая, вошел в великий темплум, то первое, что он увидел, было мое кресло — неподвижное, замершее посреди нефа. Лицом к нему, на расстоянии в десять метров, на коленях стоял темноволосый секретист, из носа и уголков желтых глаз которого текла кровь.
Нейл знал, в чем дело. Он почувствовал слабую дрожь в воздухе, говорившую о том, что обе неподвижные фигуры сошлись в титанической, незримой битве.
С предельно возможной для его израненных ног скоростью Нейл устремился вперед, надеясь, что успеет прикончить псайкера, пока тот еще не вернулся в тело и оставался физически уязвим. Из оружия у Гарлона остался только зазубренный кинжал Моникэ.
Умение Ревока контролировать свой псионический дар потрясало. Он оставил частичку сознания присматривать за своим телом, чтобы защитить его от внешних опасностей. Увидев приближающегося Гарлона, он пролаял не-слово, ударившее Нейла в живот и заставившее того повалиться на пол.
Но не раньше чем бывший охотник за головами успел метнуть нож.
Оружие вонзилось в правое плечо Ревока. Торос закричал от боли, и его хватка на мне ослабла. Я почувствовал, как сжимающиеся фигуры замедлили движение, хотя секретист уже снова восстанавливал концентрацию и готовился растереть меня в порошок.
Вся мощь моей Воли сосредоточилась в единственном ярком желании — обрести свободу. Как только хватка Ревока ослабла, единственный мой сигнал вырвался из нее, воздействуя в этот раз на физическую реальность. На мгновение вся моя Воля была направлена на систему управления креслом.
Мое бронированное пристанище разогналось по нефу, ударило в коленопреклоненное тело Ревока и поволокло его по полу. Торос еще цеплялся за него, когда оно врезалось в массивный бронзовый алтарь со скоростью под сорок километров в час.
Мое кресло отскочило назад и закачалось. Искалеченный труп Ревока безвольно сполз на каменные плиты.
Я старался вернуть себе способность рассуждать. Я был ранен, истощен, а мое сознание все еще не оправилось от тяжелого сражения.
Пройдя по нефу, Нейл помог Белкнапу встать на ноги. Я вылетел через западные ворота темплума и направился к старой ризнице.
Она по-прежнему сверкала, но теперь в ее сиянии появился красный оттенок, и подкрашенные лучи простерлись по городу. Пламя лизало разбитые окна, и целые куски купола, объятые огнем, с треском проваливались внутрь.
Перед собой я увидел Кыс, Плайтон и Ануэрта.
— Туда не войти! — прокричала мне Пэйшэнс.
Но мы были должны это сделать.
Кара заморгала и открыла глаза. Над покореженной площадкой завывал напитанный энергиями ветер, а стены ризницы охватил огонь, пожирающий древние драгоценные фрески купола и превращающий их в сверкающие, падающие вниз угольки и сажу.
Все вокруг казалось красным, и не столько из-за пожара, сколько из-за потоков энергии, исходящих из центра платформы. Некогда белоснежные и чистые, они стали казаться темно-красной гущей.
Кара попыталась пошевелиться, но ее тело было слишком сильно повреждено. Несколько костей было сломано, и внутренности отзывались болью.
— О Боже-Им… черт! Боже-Император! — вскрикнула она.
Кара сумела повернуть голову и увидела лужи ихора и куски плоти демонов-хукторов, покрывающие платформу. Что здесь, черт возьми, случилось, пока она была…
Карл возвышался над ней. Кара закричала.
Это был не Тониус. Это было красное, сверкающее нечто, носящее его тело, точно одежду. Оно просвечивало сквозь него, проявляя его скелет, точно на рентгеновском снимке. От его правой руки, с того места, где ее заново пришивал врач «Потаенного света», остались только почерневшие кости.
— О Трон! Святой Трон! — испуганно закричала она.
Пылающий демон наклонился, протягивая к ней свою костлявую руку.
— Пожалуйста, Карл! Пожалуйста, не делай этого! — завопила она.
Рука остановилась. Красное свечение, исходящее от Карла Тониуса, слегка ослабло.
— Кара? — произнес он, и его голос доносился словно бы издалека. — О Кара, поверь, я в этом разбираюсь. Я могу видеть твое сознание. Ты боишься меня. Боишься, что убью тебя…
Веки Карла затрепетали. Шок и боль исказили его лицо.
— Нет, только не это… Ты уже умираешь! Я вижу эту ужасную опухоль в твоей голове. Нет, Кара, нет! Только не ты! Только не так!
Внезапно яростный красный свет разгорелся в нем с новой силой. Его голос сорвался на хриплое рычание:
— Позволь мне облегчить твои страдания, Кара. Я сделаю это быстро.
