Надо куда-то бежать, что-то делать, надо рассказать о том, что она только что видела. Но ослабевшие ноги отказываются ее нести.
Дверь распахивается, и Алеша с паническим ужасом на лице кричит ей:
«Юля, иди скорее!»
«Что такое?» — слабо шепчет девушка, с трудом приходя в себя.
«Наде очень плохо! Она умирает!»
Они выбегают из комнаты.
Реклама.
* * *
Вот уже несколько часов Надя лихорадочно металась в постели и непрерывно стонала. То и дело, зажимая рот ладонью, она свешивалась с кровати, содрогалась в рвотных спазмах, потом, теряя сознание от слабости, утомленно откидывалась на подушку. Страшная боль, скручивавшая внутренности, отпускала на несколько секунд, но потом лицо вновь искажалось болезненной гримасой, сквозь стиснутые зубы прорывался задушенный стон. Лариса испуганно металась по комнате, не зная, что делать. Юля в ужасе сжимала пальцами виски, наблюдая расширенными глазами, как корчится распростертое на кровати тело.
Вскоре вернулся запыхавшийся Алеша.
— А Игорь, Игорь где? — шалея и задыхаясь от ужаса перед неминуемой смертью, крикнула Лариса.
— Я не могу найти его! И Лизы тоже нет!
— Позовите его! Должен же он что-то сделать! Нам нужен врач, она умирает! Промывание желудка не помогает, активированный уголь сразу же выходит обратно, а больше у нас ничего нет!
— Я обшарил весь дом, его нигде нет! И Лизы нет!
— Где же они? — Лариса бессильно опустилась на край кровати.
А распростертое на постели тело вновь сотрясали страшные конвульсии.
Никто уже не сомневался в исходе странной и внезапной болезни.
Несколько пар сочувствующих глаз могли лишь молча следить за мучениями умирающей. Они бессильны были что-то сделать и стояли возле нее, безжизненно опустив руки.
* * *
А в это время виновница происходящего находилась в недоступном для всех месте.
— Вы обещали мне что-то показать! — кокетливо напомнила Лиза и украдкой бросила взгляд в зеркало, проверяя, хорошо ли напудрен синяк на скуле, к исходу недели покрывшийся нездоровой одуванчиковой желтизной.
— Ладно, пойдем, — согласился ее любовник. — Но обещай мне, что никому не обмолвишься и словечком.
— Конечно! — легкомысленно пообещала Лиза. — Никому, клянусь!
И тут же ревниво подумала: «А эту рыжую он тоже водил туда?»
Они поднялась на второй этаж и остановились перед закрытой дверью.
Пластиковая карточка тихо вошла в щель, внутри что-то щелкнуло, и дверь послушно приоткрылась.
Заинтересованно оглядываясь, Лиза стала подниматься по винтовой лестнице.
— А вот отсюда поступают продукты? — удивленно защебетала она, входя в просторный зал. — А вот здесь ты сидел и смотрел на нас, да? А это телефон, да? А можно я позвоню папе? Ну хоть на одну минутку!
— Нет, — твердо ответил он, — ни секунды.
Лиза не огорчилась — пока довольно и того, что ее впустили сюда, а потом они как-нибудь договорятся…
Причудливый иконостас из призрачно светящихся мониторов изумил ее.
— А правда, на них все видно? Все-все? Все комнаты?
Увидев, как на одном из экранов заполошно мечутся серые фигуры, она хищно прищурилась. Сердце ее взволнованно забилось. Она сразу узнала комнату Нади. Неужели то, о чем она мечтала, наконец случилось?
— Прилегающая территория тоже видна, — улыбнулся он.
— Какая прелесть! — экзальтированно воскликнула Лиза и повисла у него на шее, старательно заслоняя собой экран.
Она стоялапереднимтакаяхрупкая, такая взбаламошно-легкомысленная… Ну кто бы мог устоять? И даже синячок под глазом почти не портил ее, усиливая впечатление почти детской беззащитности и невинности.
Она подставила губы для поцелуя, угловым зрением наблюдая, как на экране корчилось в предсмертных спазмах тело ее заклятой подруги.
— Давай отключим мониторы, чтобы они нас не отвлекали… — прошептала она. Ее грудь взволнованно вздымалась.
Скорей бы это произошло, думала она. Под этим она имела в виду смерть Нади.
Послушно щелкнули тумблеры, и сразу же в комнате воцарилась темнота — экраны погасли. Только тихонько жужжали записывающие устройства, прилежно фиксируя то, что происходило в тот вечер в доме.
* * *
Ночью больной стало немного лучше. Тело ее больше не сотрясали судороги, рвотные спазмы стали более редкими, а содержимое желудка было уже не черно-фиолетовым, а желтым. Это был хороший знак.
— Давайте я сменю вас, — предложила Юля уставшей Ларисе. — А вы пока поспите.
«Какая она добрая!» — восхитился Алеша, с любовью глядя на свою подругу, и с готовностью поддержал ее:
— Я тоже подежурю с Юлей.
Лариса демонстративно зевнула, прикрывая рот ладонью, и произнесла:
«Пожалуй, самое время подремать немного…»
Однако на самом деле ей было не до сна. На сегодняшнюю ночь у нее была назначена очередная поставка видеоматериала. Ситуация выглядела неоднозначно. Приходилось идти на риск. Сегодня ей совсем не до сна.
В два часа ночи она встала и прокралась к выходу из комнаты. Если сладкая парочка сейчас находится наверху, в бункере, то все пропало — поставка будет сорвана. Это значит: новая серия «Строптивых» не выйдет вовремя на экран.
И значит, она не досчитается очередных пяти тысяч.
Бесшумно прокравшись к комнате Лизы, она услышала ее серебристый смех из-за двери. И сразу же у нее отлегло от сердца. «Все в порядке, — решила она. — Голубки в голубятне, и, значит, небо свободно».
Неслышно открыв дверь пластиковой карточкой, она пробралась вверх по лестнице. Мониторы были погашены. «С чего это вдруг?» — нахмурилась она и щелкнула тумблером. Пробежав беглым взглядом по экранам, она успокоилась. Все обитатели острова находились на своих местах. Надя заснула, Юля с Алешей о чем-то тихо шептались у ее изголовья. Сладкая парочка мирно посапывала на одной подушке. Ольга Витальевна сидела в карцере. Итак, за дело!
* * *
— Ты не представляешь, что я сегодня видела по телевизору! — Губы Юли приятно защекотали ухо Алексея. Она старалась говорить очень тихо, чтобы не разбудить больную. — Ты не поверишь! Оказывается, нас показывают по ТВ! Это значит, нас кто-то снимает здесь!
— Ну, конечно, нас снимают, — согласился тот. — А ты не знала? Дом нашпигован камерами, как подушечка для иголок — булавками!
Больная еле слышно застонала во сне, и заговорщики притихли, затаив дыхание.
— Нет, ты не понимаешь, — продолжала Юля чуть погодя, когда Надя успокоилась и погрузилась в сон. — Все, что происходит на острове, одновременно транслируют по всей стране по центральному каналу! Все! Понимаешь, все! То, как мы едим, спим, пьем, моемся, ругаемся — все, абсолютно все! Даже показали, как Надя столкнула Лизу с обрыва — я видела это собственными глазами! А мы еще не верили Дубровинской…
