своих желаний! — он повысил голос и почти закричал. — Забудь про них, они эгоистки! Зачем тебе сила, если ты не можешь помочь тем, кого любишь? Это разве честно?
— Однако, это не наша задача — решать, как использовать этот дар. Он передан нам не для личной выгоды, а чтобы мы могли его распределить, — сказала я с возмущением. — Ты все исказил, приспособив под свои нужды. Эта сила не моя собственная; она собрана по частям и дана мне для того, чтобы я совершила доброе дело!
— А если тебе предстоит сделать выбор? Ты или твой сын? Кого ты выберешь?
— Сына, — ответила я без колебаний.
— А как же твои прежние речи о том, что ты не имеешь права распоряжаться чужим даром?
Я осталась в тишине, не находя, что сказать в ответ. Как вообще можно думать иначе!?
— Выбор сложный, но никто не ставит нас перед ним, это бессмысленно. Ты просто берешь слова и перекручиваешь их до абсурда. Так можно поступать с чем угодно, но это заблуждение! — наконец высказалась я.
— Заблуждение? — крикнул Михаэль, приближаясь ко мне. Я не отступила. — Тогда взгляни на мою боль и реши, как с этим жить!
Резким движением он коснулся моего лба, и я почувствовала, как поднимаюсь в воздух на несколько сантиметров. Вскоре меня закружило, и появился ослепительный свет. Он продолжал держать меня под контролем, словно марионетку, в то время как некие силы пытались проникнуть в меня, но я сопротивлялась.
— Узри мою боль! — снова прокричал Михаэль, сжимая зубы в ярости.
Я беспомощно висела в воздухе, борясь за освобождение, но сил не хватало. Смирившись, я закрыла глаза. Мое сознание тут же устремилось в полет, неистово мчась через млечный путь, прежде чем внезапно замереть и резко устремиться вниз, с грохотом ударившись о землю.
Я огляделась вокруг и посмотрела на себя. Я стала бабочкой? Подлетела к небольшому пруду и увидела свое отражение: да, действительно, я была бабочкой.
— Так и есть, — прошептала я.
В этот момент я услышала голоса и смех. Кто-то приближался к пруду. Я села на цветок и замерла в ожидании. Вскоре я увидела бегущих мужчину и женщину. Приглядевшись, я узнала Михаэля — он был моложе, с добродушным, наивным и сияющим взглядом. Рядом с ним была Мона, тоже юная. Они весело бежали к воде, держась за руки, и с радостью нырнули в пруд, плескаясь и смеясь. Наконец, Михаэль крепко обнял Мону и сказал:
— Я никогда тебя не предам и всегда буду рядом, поверь мне!
«Ах, эти хитрые мужчины, любят разбрасываться такими обещаниями, которые часто забывают», — подумала я и цокнула языком. «Им бы записывать эти слова в блокнот или даже на лоб, ведь мы, женщины, верим и таем от таких речей, а на деле они оказываются пустыми».
Я наблюдала за этой идиллической сценой, чувствуя, как по телу пробегает холодок. Что же произошло между ними, что привело к такой ненависти и боли? Я знала, что это видение — ключ к пониманию Михаэля и его мотивов. Но пока я размышляла, сцена начала тускнеть, и я снова почувствовала, как меня затягивает обратно в реальность.
Очнувшись, я увидела перед собой Михаэля, все еще держащего меня под контролем. Его лицо исказилось от ярости и боли.
— Теперь ты понимаешь? — прошипел он. — Меня предали, и я потерял все.
— Я понимаю, что тебе было больно, — ответила я, — но это не оправдывает твои действия. Мы должны использовать свою силу для добра, а не для мести.
— Узри дальше! Ты ничего не поняла.
Я снова окунулась в его воспоминания, оказавшись в мире Вешна, неподалеку от источника. Увидев Михаэля и Мону, я подлетела ближе, чтобы услышать их разговор.
— Это очень мощный источник, — заметил Михаэль. — Не уверен, что его открытие будет на пользу.
— Ты понимаешь, какой силой мы теперь обладаем? — с удовлетворением ответила Мона, крепко обняв его. — Мы прошли все испытания! Мстислав — это наш шанс жить, как мы того хотим!
— И что? Духи сказали, что у всего есть своя цена, и ему решать, когда прийти за оплатой своего дара и что забрать! Какова она будет? — продолжал беспокоиться Михаэль.
— Да брось ты! — крикнула Мона и побежала прочь.
Мир перед моими глазами сменился, и я оказалась в замке, сверкающем золотом, серебром и драгоценностями. У камина, недовольная и уже постаревшая, сидела Мона, рисуя портрет Михаэля и ругая его за постоянную суетливость.
— Последний штрих, давай, создай свет в своей руке, это будет потрясающий портрет. Ты держишь в руках силу, которую мы никому не отдадим и будем продолжать использовать по своему усмотрению.
— Ты снова за свое, — пробормотал Михаэль, создавая в ладони ослепительное сияние, напоминающее солнечный свет.
«Это та самая картина, которую я видела в доме Лухарис и которая теперь украшает замок Михаэля! Вот это да,» — промелькнуло у меня в голове.
— Давай поговорим серьезно. Мы больше не молоды, а ты все еще отказываешься от идеи завести детей, — с укором сказал Михаэль, пристально глядя на Мону.
— В нашем королевстве для них нет места!
— Неправда, — отрезал он раздраженно.
— Ты знаешь, о чем я, — ответила Мона с недовольством. — Я хочу наслаждаться временем с тобой, а не утопать в материнских заботах. Пойми, я тебя слишком люблю, чтобы делить тебя и себя с кем-то еще. Дети изменят меня, я буду слишком занята ими, и ты в итоге окажешься один.
— Не останусь, я буду радоваться детскому смеху вместе с тобой, — отозвался Михаэль с усмешкой.
— Нет, я ценю свою свободу и не хочу попадать в ловушку материнства. Мы — могущественные маги, использующие свою силу не по назначению, и рано или поздно за это придется заплатить. Дети станут слабым звеном в этой цепи!
— Прошло уже больше века, мы бессмертны и нам ничего не угрожает!
— Но мы постарели, — возразила Мона. — Не так, как могли бы, но за эти сто лет мы стали старше. А я не хочу стареть.
— У всего есть свое время на земле, неправильно, если не будет цикличности. Время сеять, время собирать и время умирать, — ответил Михаэль.
— У меня есть секрет: я создала наш эмбрион. На старости лет мы сможем его пробудить и вырастить. Это мальчик, и я уже знаю, как его назову.
— Нет, ты совсем обезумела. Я хочу обычную семейную жизнь, где дом полон детей, а мать заботится о них и воспитывает.
— Ну, еще скажи, что должна готовить и мыть посуду. Я не кухарка, забудь об этом.
Она топнула ногой
