так повелось. Прежняя обда оставляла кулон и диадему на подушке у трона, или их снимали с мертвого тела и клали туда же. Потом собирался народ — по такому случаю в убранный пурпуром и золотом дворец приглашали всех желающих. Народу набивалось битком, оставалась лишь узенькая дорожка до трона. Обду наряжали в белое, тем самым показывая ее чистоту перед высшими силами и людьми Принамкского края. Она выходила сперва на главную площадь многострадального ныне Гарлея, а тогда — золотой шкатулки, столицы Принамкского края, а затем пешком шла во дворец. Обду осыпали цветами красной сирени и золотистым зерном, ей под ноги бросали шелковые платочки с написанными желаниями. Верили, что если букв желания коснется нога избранницы высших сил, слова обретут суть и форму, воплотятся в жизнь. Тенька, рассказывавший Климе все это, говорил, мол, обычные суеверия, у обды сбывается лишь высказанное вслух. Но ведь пошла отчего-то традиция!
Войдя в тронный зал, обда подходит к подушке, на которой для нее оставлены символы власти. Сначала надевает кулон, затем — диадему. Обычно к тому моменту на оборотной стороне кулона уже видна вся формула власти, а колдунами проведены необходимые ритуалы. Обда поворачивается к народу и говорит речь. Иногда, по желанию, обды зачитывали свою формулу вслух, но обычно она была слишком сокровенна для широкой публики. После обда садилась на трон, и во всем Принамкском крае начинались гуляния. Первый день гуляний в честь новой обды часто совпадал с последним днем траура по предыдущей.
И вот сейчас, держа диадему в руках, Клима представляла, как надевает ее. Она бы разделась до белой нижней сорочки и пешком вышла на середину опушки. Это будет началом ее столицы. Цветы и колосья сами лягут под ноги, склоняясь перед избранницей высших сил. А платочки… Не можно ли счесть платочками те сотни алых ленточек, что вязали в честь нее на балюстраде институтской лестницы? Ведь каждый узел — желание мира и воцарения обды. Клима наденет диадему, и кулон обретет письмена, и обда непременно зачитает их вслух, в знак своей честности перед соратниками. Лес станет ее дворцом, моховая подстилка — троном, а птицы сложат тысячи хвалебных песен, разнося их по всем уголкам Принамкского края…
Вдоволь намечтавшись, Клима бережно сложила диадему власти обратно в коробку и перевязала бечевкой. Нет. Не будет у новой обды столь легкого пути и столь беспечной коронации. Через пот, кровь и слезы, через бои, предательства и интриги — в истинную столицу. В Гарлей. Только там Клима, как и многие обды до нее, покроет волосы диадемой власти. На меньшее она не согласна. О меньшем можно позволить себе лишь помечтать.
После коробки с диадемой Клима выпутала из простыни инкрустированный перламутром кинжал, который она все эти годы брала на встречи с новыми сторонниками. Теперь нечего его прятать, тем более, оружие не повредит. Клима повесила ножны с кинжалом на пояс.
Бумаги, бумаги… Очень ценные, надо сказать, бумаги: исторические сводки, законы обд, старые торговые договора с Холмами (по которым выходит, что до гражданской войны в Принамкском крае сильфы у себя откровенно бедствовали), летопись времен последней обды… Непонятно, каким образом это все затесалось на полки институтской библиотеки. На самые дальние, надо сказать, если бы не Климино везение вкупе с безошибочной интуицией, она бы ничего там не нашла. Клима думала, что никогда уже не узнает, кому обязана появлением в библиотеке этой стопочки бесценных бумаг. Может, кто-то из прежних воспитанников тайно интересовался прошлым своей страны, а выпускаясь просто оставил все это тому, кто придет после. Или конфисковали у какого-нибудь веда, перепутали описи и вместо орденского архива или обычного костра отправили в библиотеку Института.
Была среди старинных свитков и новая на вид бумажка — обычный тетрадный лист, рыхлый, сероватый, с казенным штампом в уголке. Лист сплошь был исписан Климиным почерком, острым и летящим: имена, фамилии, буковка в скобках — вид отделения. Список членов тайной организации. Экземпляр десятый по счету. Предыдущие устаревали, переписывались набело, а потом уничтожались. Такой список до недавних пор был только у Климы, а теперь еще и у Выли.
Носовой платок с незатейливой вышивкой крестиком — покойная мама вышивала для отца, а Клима просто стащила из дома на память. Раньше в платок был завернут медный кулон с письменами, теперь же он постоянно висит у обды на шее.
Казенный, как и простыня, чулок. Детский, но застиранный и растянутый до невозможности, а потому огромный, и Гере сейчас велик будет. Весь в заплатках — и не подумаешь, что внутри ценности. Между тем чулок играл роль кошеля — в нем Клима хранила золото, вырученное на авантюре с ложками. Но помимо золотых монет в чулок затесалась одна серебряная. Клима так и не потратила ту старинную монету, которую ей дали еще дома, провожая в Институт. Теперь Клима знала, что на монете изображен профиль предпоследней обды Принамкского края. Это было не слишком сложно выяснить, только и надо, что сопоставить даты. Монете оказалось пятьсот с половиной лет.
Клима хмыкнула, пересчитывая золото. По нынешним ценам этого хватит на покупку домика где-нибудь в глухой деревеньке и безбедную жизнь в течение пары десятков лет. Ну, или на год-другой жизни в городе наподобие Кивитэ. В столице, насколько знала Клима, ей пришлось бы потратить все это уже в первые месяцы. Если экономить — в первый год. Негусто. Власть не домик, за чулок золота не купишь. Власти нужна хорошая казна. И что-то подсказывало Климе: казну ей придется добывать самой. По крайней мере, поначалу.
Как раз в тот момент, когда обда припоминала известные ей способы хорошего заработка в больших количествах и пыталась придумать этим способам хоть немного законные аналоги, к ней подлетел взбудораженный Гера и объявил, что Теньке плохо. Вед нанюхался едкого дыма, бредил, а потом свалился в обморок.
— И что ты от меня хочешь? — нахмурилась Клима.
— Скажи Ристе, что сильфида подождет! — воскликнул Гера. — Она и так не развеивается, а у меня друг умирает! И у тебя, кстати, тоже.
— С чего ты взял, что Тенька именно умирает? — уточнила обда, поворачивая голову в сторону лежащего на травке колдуна. Выглядел тот и впрямь неважно.
— У него дыхание прерывистое, холодный пот на лбу выступил, — принялся перечислять "правая рука". — Клима, да не стой же столбом, прикажи ей, обда ты или нет? Может, тебя послушает.
— А дым этот ядовитый вообще? — Клима с сожалением завязала простыню в узел и подошла к Теньке, присаживаясь рядом на корточки. Интуиция
