простонала, пытаясь совладать с этой болью. — Я никого не бросаю.
— Выгоришь...
— Все имеет свою цену, дядюшка. И если благополучие Хэйла обойдется мне в потерю магии, то так тому и быть.
Я с силой сжала своего мужчину и потерлась щекой о его руку.
— Оуэн, помнишь наш последний день? Ты так боялся, что уедешь и я тебя забуду. Что когда ты вернешься — я не узнаю тебя. Что буду любить другого. — Я снова потянулась к его волосам и пригладила как маленького мальчика. — Я никогда не забывала тебя. Любила, ждала и верила. Я бы узнала. Пусть не разумом, но сердцем, душой. Я бы выбрала тебя из тысячи. Даже считая мертвым, все равно выбрала бы только тебя. Раз за разом. Никогда не было у тебя соперников — мне нужен лишь один серебряный дракон. Мне нужен ты. Ты, Хэйл!
Трясясь от холода, я из последних сил удерживала свой огонь. Там, снаружи, через него пробивался Бран. Его лед становился все сильнее, с другой стороны маленький огненный круг таранила чужая тьма. Сильная, яростная. Страшно подумать, сколько силы таится в юном драконе. Льюис не переставал поражать.
Я слышала крики отца. Он звал меня. Чувствовала целительные потоки брата, он пытался добраться до меня хоть так. Но тьма Хэйла уничтожала все, до чего могла дотянуться.
Судорожно сделав очередной вдох, буквально повисла на своем драконе. Ноги уже не держали.
«Я прошу, огонек, оставь нас» — раздалось в моей голове.
— Не дождешься, ящер, — из вредности пробормотала я.
Да в действительности меня поддерживало сейчас только мое упрямство и страх за любимого мужчину.
Если он выгорит...
Если убьет отца...
Если потеряет рассудок, не сумев совершить оборот до конца.
Только эти мысли сейчас заботили меня. Я не могла позволить, чтобы с ним снова случилась беда.
Только не снова, только не с ним.
— Оуэн, я тебя умоляю — услышь меня. А помнишь... — шальная мысль пришла в мою голову, — помнишь, ты говорил, что у тебя странная ассоциация со мной — рыба. Караси! Она не странная, Оуэн. Совсем не странная. Ты подкармливал меня ими. Всегда! С первого дня нашего знакомства. Помнишь, я тогда голодная бегала по берегу, в надежде найти хоть чьи-то сети. Живот сводило так, что я готова была пойти на низость — украсть. Совсем немного — думала я тогда — всего одну рыбку. И я натолкнулась на твое любимое место. Увидела сети, но не смогла их обнести. Совесть, оказалась сильнее, чем сводящий живот. Тогда мы с тобой и встретились. Помнишь?
Мне показалось, что он вздрогнул. Это придало мне сил. Цепляясь за дракона, я гнала от себя мысли о раздирающей боли. Не замечала, что практически падаю на колени. Не слышала, как зовет меня за стеной шипящего от дождя огня отец и брат.
— Оуэн, ты кормил меня карасями. Обычно, когда у нас было много времени, ты разводил огонь и, почистив небольшим ножом рыбу, нанизывал ее на палку. Солил. Иногда у тебя была с собой еще и картошка. Мы закапывали ее в землю под костром, чтобы она запекалась. Это был такой пир! Знаешь, никогда после я не ела ничего вкуснее, чем та рыба и картошка. Ничего поверь! И в тот наш последний день, ты отдал мне целое ведро с рыбой. Тогда я не понимала, что ты ловил ее специально для меня. Осознавание пришло позже. Ты видел, что я гордая, не взяла бы просто так. А я хотела выглядеть в твоих глазах чем-то большим, чем я есть. Достойнее. А ты любил меня такой, какая я есть. И это на самом деле бесценно, Оуэн. Ты любил меня просто такой вот. Настоящей. В коротком платье, с растрепанными волосами, прикрытыми старой шляпкой с полинявшими ленточками. И я люблю тебя, за твое огромное доброе сердце. Вернись ко мне, Оуэн. Твой папа наворотил дел, но не меньше, чем мой. Все, что было, уже прошло и этого не изменить. Прошлое в прошлом. Но у нас с тобой есть будущее. Посмотри на меня.
Очередной раскат грома, особенно сильный и громкий, заставил умолкнуть. По лицу стекала вода, смешиваясь с солеными слезами и попадая за шиворот. Платье промокло. Сглотнув, я попыталась встать ровнее, но колени подкосились. Сползая на землю, я цеплялась за своего дракона. Колющая боль обожгла грудь. Сердце заходилось как бешеное.
— Айла! — тихий хрип дяди Сэтта.
«Мой огонек»
— Хэйл, — выдавила я из себя.
Моя магия... Она угасла. Огонь вокруг нас стих. По земле поползла изморозь. Ледяной дракон так и не оставил попытки спасти меня. На тьму Хэйла накинулась иная тьма. Льюиса.
— Доченька...
— Айла...
— АЙЛА!!! — голос Хэйла звучал особенно четко в подступающем гуле. В голове зазвенело. — Айла, держись!
Кто-то поймал меня у самой земли, не дав упасть на спину. Через красную пелену на глазах я смогла разглядеть такое родное любимое лицо.
Хэйл! Он выглядел почти как прежде. Только чешуек больше... Значит, я смогла...
Эта была последняя моя мысль. Сознание окончательно померкло.Глава 29
Тепло. Эта первая мысль, которая вспышкой возникла в моей голове. Приоткрыв глаза, моргнула и уставилась на высокий потолок. В комнате царил полумрак. Чуть скосив взгляд, осмотрелась. Обстановка казалась незнакомой. Дорожные сундуки, два письменных стола. Гардеробный шкаф намного больше моего. Дверь на террасу...
Хм...
Я снова глянула на шкаф... Он был смутно знаком.
В голове вспыхнуло воспоминание — я, подглядывающая за Хэйлом и служанкой. Тогда он стоял у такого. Та же резьба на дверях.
Выходит, комната моего дракона.
Улыбнувшись, уже спокойнее взглянула в сторону террасы. Над изрядно поредевшими кронами плодовых деревьев пострадавшего сада разгоралась яркая бордовая полоса.
Закат или рассвет?
Наверное, все же утро.
Прислушавшись, уловила лишь шум ветра, доносящийся снаружи, и странное тихое позвякивание.
Это заинтересовало. Повернув голову, обнаружила с другой стороны кровати смутно знакомого мужчину в годах. Он тщательно размешивал зеленый порошок в воде. Это ложечка, ударяясь о стенки глиняной кружки, издавала этот тихий мелодичный звук.
Видимо, мне готовили лекарство.
Мой взгляд снова прошелся по мужчине. Целитель. Да, я видела его у матушки. Значит, со мной не все хорошо, раз он здесь.
Открыв рот, ощутила резкое першение. В горле страшно пересохло. Тихо закашлявшись, сглотнула, но легче не стало.
Целитель обернулся на лающие звуки и уставился на меня.
— Ора Айла, — он как-то
