исправлять сказанное сложно. Порой и невозможно вовсе. Чтоб в сердце пламя ее разгорелось, стань с ней наравне. Рука об руку. Будь поддержкой для нее, как и она для тебя. Не смотри на возраст. Женщины умнеют быстрее. Помнишь ее цветок разумов притяжения? Велик он. Тянется она к тебе. Используй с умом дарованное. Не дави. В наставлениях не усердствуй. Чай, не отец ты ей, а супруг. Дай дорогу выбрать. Поддержи словом и делом. Другом стань. Соратником. Дела свои открой. Ежели желание проявит, участвовать в них позволь. Сам рад будешь и ее к себе сильней привяжешь. Молодость ее к знаниям и новому тянется. Дай ей это. А коли на новые приключения потянет — сам поучаствуй. Нет ничего зазорного в движении и юности души проявлений. Сам помолодеешь и ее обезопасишь. Не препятствуй. Лучше возглавь. Но не переусердствуй. Порой время нужно порознь провести. Чтобы слаще потом был общий досуг…
После завтрака, наступило время торжественного облачения в парадные одежды. По традиции платье для выхода из храма готовит жених. Что я могу сказать о вкусе своего мужа? Очень и очень хороший вкус!
Пан-бархат теплого темно-красного цвета с благородным оттенком мягко струился по фигуре до самого пола. Красивый вырез, идеальный силуэт по талии, тонкие рукава с кружевом… Темно-фиолетовая окантовка и тонкий поясок… Длинные серьги, красивое ожерелье и… кулон-тиара Дона в высокой прическе на голове. Интересно, какие доводы привел парень в письме, что Валген буквально уговаривал меня оставить помолвочный браслет до появления Дона? Хотя какая разница? Все равно рано или поздно узнаю.
Еще раз полюбовавшись на свое отражение, я ему подмигнула и решительно посмотрела в сторону жрицы:
— Я готова.
Мы встретились в красиво украшенном зале под высоченным куполообразным потолком. По окружности крыши находилось множество маленьких витражей. Сквозь них проникали лучи света и почти тотчас разбивались на множество мелких разноцветных огоньков. Вся эта масса светящихся снежинок плавно кружилась в воздухе и медленно опускалась вниз. Пол был выложенным круговой каменной мозаикой, которая слабо светилась и мягко вспыхивала при прикосновении к ней упавших снежинок. Разноцветные лучи выложенной десятиконечной звезды сходились в круглом столбе восходящих вверх тонких лучиков света.
По уже сложившейся традиции я и Валген одновременно появились в арочных проходах друг напротив друга. Точно также одновременно мы подошли к столбу света и шагнули в него. Радость. Шальная. Всепоглощающая. Такая, что хочется обнять весь мир и кружиться весело смеясь… Прикосновение. Рука к руке. Палец к пальчику. Ладонь к ладони. Эйфория. Счастье. И Свет. Пронзительный. Очищающий. Родной. Глаза в глаза. И поцелуй. Нежный. Пьянящий. Отрывающий от всего существующего.
Очнулись мы внезапно. Столпа света уже не было. Лишь цветные снежинки плавно опускались вниз. От нас и до самого выхода из храма змеилась подсвеченная тропинка, по которой мы пошли не сговариваясь и взявшись за руки согласно традиции. Вокруг царила удивительная, но такая приятная и благостная тишина. Двери в храм мы преодолели одновременно как и прошли сквозь благоухающую храмовую территорию под светящейся аркадой. Лишь на выходе, возле ворот, мы остановились. Валген ловко закинул на плечо баул с подарками, а я несмело подняла голову и утонула в его мальчишеской, светлой улыбке. Муж легко подхватил меня на руки, сделал один шаг за ворота и второй — в открывшийся портал.
Краткое мгновение и мы оказываемся в огромном праздничном зале. Мама, отец, братишки, дедушка в кресле, тетя с семейством и еще некоторые родственники… несколько хороших знакомых моих родителей и людей, очевидно имеющих отношение к Валгену. Стихийный шквал поздравлений, пожеланий, подарков… Застолье… Танцы… Розыгрыши… Море веселья, радости, шуток… А еще опьянение от любящих, обожающих глаз; тепла крепко обнимающих рук; жара обещающих улыбок и чуть хриплого, родного голоса. Не забуду! Никогда не забуду эти светлые часы, наполненные нашим счастьем, которым мы с удовольствием делились с другими…
А еще была ночь в доме, который с этого дня становился нашим… Сладкая, безудержная, чуть пряная и острая… Наполненная общей страстью, нежностью и каким-то особым теплом…
* * *
Утро. Хотя какое утро? День. Дождливый. А на душе — солнце и праздник. А еще рядом, свернувшись клубочком спит ОНА. Любимая. Долгожданная. Жена! Рука почти невесомо погладила ее волосы… Хочется дарить ласки, целовать и по-особому разбудить… Хотя, нет. Еще будет не одно утро для этого. Пусть сегодня его девочка поспит… Все равно выходной и никуда идти не надо. Валген аккуратно выбрался из кровати, не торопясь заказал в ресторане завтрак, искупался и по привычке отправился в свой кабинет. Работать не хотелось. Однако и просто отдыхать он давно уже отвык. Руки сами начали разбирать бумаги на столе. Наткнулся на лист с изображением странного знака, который был у злоумышленника, подлившего зелье его ребятам летом. Валген неоднократно искал по нему информацию, как и ребята Дзэ, но здесь все было глухо. Ленивое течение мыслей прервал неожиданный звонок. От деда Раи. Сперва мужчина насторожился: не случилось ли чего. Однако внешний вид и бодрое приветствие старика его успокоили. Выказав добродушное ерничанье по поводу позднего утра у новобрачных, Миек Тольтанди быстро перешел к основной причине своего звонка-… Чего я звоню собственно. Думаю девочке кое-что в наследство оставить. Из активных капиталов. Сам понимаешь дело грамотного подхода требует, а времени у меня в обрез. Так что жду вас сегодня во второй половине дня, буду рассказывать внучке что да как. Ты тоже послушай. Мож подскажешь ей чего, коли самой трудно будет. Да и еще… что у тебя за история с Гоа Лоритэси? — Хм. Имя знакомое, но мы с ним точно никогда не пересекались… — А Кори Сатли? Или в замужестве Кори Сатли Лоритэси? — Внучка Джека Бариппа? — имя этой девушки было у Валгена на слуху. И не только из отчета Дзэ. Джэк был без ума от своей внучки и при каждой дружеской встрече норовил рассказать о том, какая она умница и какие ее детки замечательные. Как и всех родственников Джека, команда Дзэ тщательно проверила саму девушку и ее семью. Однако ничего настораживающего не выявила — обычная добропорядочная ячейка общества. — Она самая. Так что за история у тебя с ее мужем? — А почему вы уверены, что она есть? С этим человеком, как и с его женой, я не знаком. Мы даже никогда не сталкивались вживую. — Странно, — протянул Миек Тольтанди. — Некоторое время назад мне приходилось с ним пересекаться как в высших сборищах, так и по одному делу. Могу однозначно сказать: к тебе он
