думаешь?
— С нас хватит, — также тихо ответил я. — Разойдемся на зиму пораньше. Пусть хирдманы прежде навестят семьи да похвастают богатством. Пусть женятся и обрюхатят жен. А по весне будет видно.
В этой суматохе я едва не пропустил, как в тингхус вбежал конунгов дружинник, шепнул что-то Рагнвальду. И спокойное выражение лица Беспечного вдруг исказилось. Мгновение, и весь зал накрыло мощной силой Стига Мокрые Штаны. Все стихли.
— Беда не приходит одна, — сказал он. — Пусть войдет!
В тингхус ворвался грязный, просоленный до хруста хускарл. Даже его короткая борода и отрезанные по плечи волосы стояли торчком, ощетинившись как еж. Но его лицо показалось мне знакомым.
— На Бриттланд напали! — выдохнул он. — Сарапы. Солнечные. Они напали на Бриттланд.
И по голосу я понял, кто это. Харальд Прекрасноволосый!
Эпилог
Харальд закинул голову последнего драугра в бочку, выждал, пока сын бросит несколько пригоршней соли, и закрыл крышку. Неплохой выдался улов, аж семь мертвецов убили. Правда, рун с них не дождешься: мелковаты. Только Хакон поднялся до третьей руны. Сам убил драугра, хоть и под приглядом отца.
Прекрасноволосому нравилось в Бриттланде. Тут привечали всех нордов. Ярлы предлагали неплохую землю, причем обработанную, с домами и прочими постройками. Во время войны с драуграми полегло немало бондов с семьями и рабами, некоторые попросту удрали со всеми пожитками в Северные моря. И Харальд понемногу присматривался к пустым деревушкам да к самим ярлам.
А что? Не век же бобылем ходить. За прежнюю семью он отомстил, так что теперь можно заново обжениться, нарожать детей, да и Хакон скоро подрастет, тоже захочет жену завести.
Но и торопиться не стоит. Ярлы — они ведь разные бывают. И Харальд, прежде известный под прозвищем Косматый, мог поведать об этом поболее других. Нужен сильный и справедливый, чтоб судил честь по чести, чтоб своих в обиду не давал и в пустые споры никого не впутывал. Чтоб не стыдился выпить с бондами, чтоб держал веру в старых богов… Словом, к выбору ярла стоит подходить придирчивее, чем к выбору жены.
А еще не хотел Харальд идти к ярлу пустобрехом, выпрашивать рабов и скарб. Если идти под чью-то руку, так уж твердо стоя на ногах, зная, что за спиной верные люди, крепкий корабль, много скота да полные сундуки добра. А со скотом и рабами в Бриттланде нынче было неважно. Серебра просили в три раза больше прежнего, и даже за такие деньги рабов не сыщешь.
Зато здешний конунг, который носил то же имя, что и Прекрасноволосый, щедро платил за головы драугров. Хельтов и хускарлов вырезали, еще когда отбивали Сторборг, а вот карлы остались. Многие не дошли до Сторборга, заплутали и нынче бродили по лесам Бриттланда, пугая людей. А вольных хирдов тут осталось немного. Кто ушел в Валланд, кто в Северные моря, кто распустил хирдманов и осел на земле, а те, что посильнее, не хотели бегать и искать такую мелочь.
Вот Харальд и ходил по рекам Бриттланда, собирал слухи о драуграх, выискивал их и убивал. А головами заполнял бочонки и свозил в Сторборг. Полмарки серебра за десяток — неплохая цена. И сыну польза. Когда еще получится сойтись с равным противником, чтоб насмерть, но без особой опаски и виры?
В этот раз Харальд седмицу рыскал вдоль дальнего притока реки Ум. Отыскал три десятка драугров, хоть некоторые и были убиты задолго до прихода его хирда. Помог бонду найти его рабов, сдуру убежавших в лес. Эти бритты сами были рады вернуться в свои дома да боялись встретить мертвецов. И после стольких дней в глуши Прекрасноволосый предвкушал, как дойдет до Ум, повернет на запад к Сторборгу, потом еще денек гребли против течения, и вот оно: серебро, баня, пиво, отменное мясо с едким чесночком и травами. Что еще нужно?
Когда до Ум оставалось всего ничего, Харальд приметил на берегу знакомую фигуру. Тощий, ярко-рыжий, в несуразных клетчатых штанах и без рубахи. Только один безрунный осмеливался бегать из города в город без оружия и хозяина — бритт по имени Фарлей. Может, хочет, чтоб его довезли до Сторборга? А почему бы и нет! Харальд не считал, что все бритты никчемны и трусливы. К тому же Фарлей умел веселить людей, и Хакон всякий раз смеялся над его ужимками и прыжками.
Харальд приказал поднять вёсла. Бритт тут же бросился в воду, доплыл до корабля, вскарабкался и заговорил без привычного подобострастия и улыбочек:
— Не ходите к Ум. Сюда пришли солнечные воины. Тысячи. На огромных кораблях. Все сплошь хускарлы и хельты. Они захватили Фискехале и Сторборг.
Харальд хотел было отвесить оплеуху рабу, который осмелился говорить ему, что делать, да так и застыл с поднятой рукой.
— Они топят все корабли, оружных убивают.
— Отец, о чем он говорит? — встревоженно спросил Хакон. — Кто они? Кто напал? Драугры?
— Хуже, — спокойно ответил бритт. — Люди.
— И что делать?
Хирдманы Харальда убрали весла и столпились вокруг, прислушиваясь к разговору. Многие из них тоже хотели поселиться возле своего хёвдинга, перевезти семьи. И война им никак не была нужна.
— Предупредить других нордов.
— Пойти в другие города? Собрать херлид?
— Нет. В Сторборге стояла дружина конунга, и там почти все полегли. Конунг Харальд уже сказал, что пойдет под руку Набианора.
— Кого? — не понял Прекрасноволосый.
Прежде Харальд был обычным рыбаком. После гибели семьи и деревни он пошел в вольные хирдманы и исходил все Северные моря вдоль и поперек, затем изучал жизнь ярла Скирре и лишь этим летом впервые ушел в иные земли. Солнечных жрецов он видел и на родине, и в Бриттланде, но особо ими не интересовался. Бог-солнце? Что за чушь!
— Набианор — правитель Ардуанора и главный жрец. Конунг Бриттланда давно перешел в их веру. Нет, нужно сообщить вашим нордам, с севера.
Фарлей предложил пойти по Ум ночью на веслах, убрав мачту и парус. В устье Ум стоял корабль Солнечных и охранял выход в море. Но сарапов не хватит на все морское побережье, а еще они привыкли к своим огромным кораблям. Им и в голову не придет, что норды легко могут взвалить драккар на плечи и перетащить посуху к подходящей бухте.
Харальд невольно порадовался, что выбрал самый маленький корабль из захваченных у Скирре.
Со слезами на глазах люди Харальда сбросили бочки с головами драугров, остальной груз припрятали в укромном месте, оставив лишь немного снеди и воды. Потом был долгий ночной переход. Ползли чуть ли не на ощупь: один человек шел по берегу впереди, другой позади, третий шел по шею в воде и проверял дно, а за ним тащился корабль. С рассветом подыскали