гигантской руке, отчего уголки его рта приподнимаются.
– Полагаю, они сочли, что мне придутся не по душе ваши условия, и пытались меня уберечь, как часто делают близкие. Также полагаю, что вы рассчитываете сбыть вашу старшую дочь?
Краска заливает щеки Влада, да так быстро, будто я задела его за живое.
– Сбыть? По-вашему, я какой-то плебейский торговец? Я люблю своих детей. Они для меня все. Я лишь хочу обеспечить им достойное будущее, подыскивая им выгодные партии.
Просто более изящный способ сказать «сбыть».
Я вновь принимаюсь поглаживать раковину.
– Позвольте объяснить, как работают парные узы воронов, ваше величество, – я добавляю официальное обращение в надежде подсластить пилюлю, которую собираюсь ему скормить, поскольку мне не хочется портить отношения с Глейсом. – У ворона может быть только одна пара, и у Лоркана это я. Если вам непременно хочется найти Алёне хорошую пару среди моего народа, то, едва мы выиграем войну, я с радостью представлю ее свободным воронам.
Он фыркает.
– Моя дочь – принцесса. Она заслуживает короля или по меньшей мере принца.
– Ну она не может заполучить моего короля. Что касается принца, то его еще предстоит родить, и, если моим первенцем окажется сын, я обязательно сообщу об этом вам. Если мы заключим союз, разумеется, если нет, тогда…
– Сын? – У меня складывается впечатление, что у него распухли уши. Или же так кажется из-за того, насколько они покраснели. – Алёне почти сто!
Сохраняя невозмутимый тон, я говорю:
– Благодаря ее безупречному генофонду она наверняка будет выглядеть так же великолепно и через три десятилетия.
«Если не умрет», – пищит голосок в голове, на который я решаю не обращать внимания.
Влад что-то бормочет своему сыну на глейсинском.
Разумеется, я ничего не понимаю, но, кажется, понимает мой отец, потому что он рычит:
– Не смей. Оскорблять. Мою дочь.
Губы Влада перестают подергиваться.
Сжимая сейчас свой кулон в виде морской раковины, я говорю:
– Если вы не желаете становиться нашими союзниками, тогда станете врагами.
Он разглядывает мою ладонь, затем гигантских птиц, кружащих над головой, после чего наконец выпрямляется и прижимает руки к туловищу.
Теперь, когда он насторожился, я выстраиваю свою аргументацию в пользу быстрого и мирного урегулирования, которое уведет нас от Глейса с его оружием и подальше от Алёны.
– Устранение барьера принесет вашему королевству не меньше пользы, чем нашему. Не только из-за торговли, но и потому, что у вас появится доступ к Котлу.
Зрачки Влада вспыхивают.
– Только при условии, что шаббины позволят вам к нему приблизиться.
Между бровями Константина пролегает крошечная складочка.
– Если вдруг вы еще не слышали, я шаббинка, и не обычная, а правнучка королевы Прии.
Отсутствие удивления у глейсинов дает понять, что весть о моем происхождении все-таки достигла берегов их королевства.
– Мое предложение, пожалуй, рассердит мою пару, тем не менее я готова заключить с вами сделку – рунический камень в обмен на аудиенцию с Котлом.
Влад подается вперед, жгучее желание подобраться к источнику всей магии окрашивает серые глаза в расплавленное серебро.
Фэллон, нет! Я запрещаю тебе заключать сделку с глейсинами.
От голоса моей пары меня охватывает облегчение.
Разве ты им не доверяешь?
Я верю, что они довольны тем, что имеют, не желают нашего поражения, но на большее мое доверие не распространяется.
Сложно ли подобраться к рунному камню?
Нелегко. Он выставил целый эскадрон охраны, защищающей его маленький музей.
Тогда это избавит нас от многих хлопот. Кроме того, он, вероятно, попросит у Котла какую-нибудь магию, монеты или… травы.
Какой травы?
Ну у них тут зелень в дефиците.
Лор замолкает. Размышляет о том, насколько разумно заключать сделку?
Ты будешь у него в долгу, мо крау. Он сможет потребовать от тебя все, что угодно. Не будь в долгу ни перед кем, кроме меня и своего отца.
Ладно! Значит, остается набег. Я вздыхаю одновременно с тем, как Владимир из Глейса говорит:
– Я принимаю твое предложение, Фэллон Бэннок.
Что ж, фока! Как мне теперь отказаться от добровольно предоставленного ключа к потерянной стране королевы?
Глава 68
Меня окутывает нечто, похожее на порыв ветра, падая на плечи, словно меховая шаль. Полагаю, это вовсе не ветер, а три бледные тени, сливающиеся в одну.
Попроси показать тебе камень, Биокин. И возьми с собой Росси и Бронвен, поскольку вороны не смогут остаться в зале. Если камень подлинный, то сделку заключу я.
Я даже не рассматривала возможность того, что камень может оказаться подделкой.
Когда я озвучиваю требования Лора, Владимир велит отправить сани в охотничий домик за остальными членами моей семьи, затем приказывает своей охране вернуться в долину, к стеклянному павильону, который ведет под землю.
Сердце сжимается при мысли о путешествии под землю.
Должно быть, Лор чувствует, как оно бьется о его тени, и гладит мою напряженную спину.
Во дворце повсюду световые люки, и он полностью отделан белым кварцем. Там совсем не так, как там, где тебя держали.
И все же я терзаю нижнюю губу.
Я рядом, Биокин. Твой отец рядом.
Но вы не сможете войти в обсидиановую галерею. Даже мысленный голос звучит пронзительно от тревоги.
Я могу войти. Просто не могу оставаться надолго.
Мне от этого не легче.
Любовь моя, я способен перерезать фейри шею быстрее, чем ты моргаешь, даже в окружении проклятого камня.
Я тяжело сглатываю, наконец-то почувствовав себя безмерно спокойнее. Кто бы мог подумать, что однажды меня утешит мысли об обезглавливании?
К тому времени как мы добираемся до павильона, с горы начинают спускаться еще одни сани с тремя пассажирами. Хотя они еще далеко, я замечаю длинный хвостик темно-оранжевого цвета, развевающийся за спиной одного из пассажиров.
– Не зайти ли нам внутрь? – Владимир кивает на замок. – У вас зуб на зуб не попадает.
Не из-за прохлады воздуха…
– Подождем. – Глаза отца не отрываются от приближающихся саней.
Константин расстегивает меховой плащ и начинает стягивать с плеч.
– Держите.
Поняв, что он хочет отдать его мне, я качаю головой.
– Все в порядке, но спасибо. Я ценю вашу заботу.
Тени Лора щиплют один из моих сосков.
Какого Котла, Лор? – шиплю я по мыслесвязи.
Просто пытаюсь тебя согреть, мо крау.
Щипанием сосков?
Ты ведь перестала дрожать, разве нет? И не нужно пальто Константина.
Я не собиралась его принимать, – ворчу.
Подходит одна из близняшек Владимира, и я замечаю блеск дюжины бриллиантовых снежинок, приколотых к ее прямым золотым волосам.
– Почему мы вернулись, атса?
Я предполагаю,
