просторами. Возможно, скоро наступит оттепель, да и не одна, пока матушка зима всерьез не возьмется за дело. Вот тогда берегите носы, граждане! Но и теперь есть пострадавшие – это автомобилисты, не сумевшие враз перестроить технику вождения по склизким городским трассам; много мелких аварий – 700 ДТП; есть и серьезно пострадавшие. Водители, вопреки обыкновению, не ссорятся, доказывая свою правоту, а терпеливо дожидаются, пока страховщики разберут, кто там прав-виноват. Можно, конечно, поругать погоду, но погоде от твоих слов ни холодно ни жарко. А ты вспомни лучше, как в детстве ловил открытым ртом обжигающие снежинки или разглядывал на ладони их удивительные, неповторимые узоры и радовался приходу зимы, как дорогому подарку. А что если на мгновенье вернуть детство назад?.. Не беда – пусть прохожие улыбаются…
Предзимье
Все на грани крутой перемены.Льдом студеным подернулись воды.Ветви, словно набухшие веныДо предела уставшей природы.Белый свет оказался бы прозой,Будто век он поэзией не был,Если б ввысь не струились березы,Вознося свои души на небо.Если б рядом с колючим упорствомНе цеплялись за землю сосёнкиИ к пенькам с их коростою чёрствойПо-сиротски не жались опенки…Ах, пора ожиданий – предзимье.Сколько смысла в тебе и терпенья!И звучит над притихшей РоссиейЛишь синичье безпечное пенье.Вячеслав Харитонову Сызрань* * *
А когда отгрохочет, когда отгорит и отплачется, не забыть бы тогда, не простить бы и не потерять (Владимир Высоцкий).
Гляжу программу ТВЦ и глазам не верю: в Волгоградской области происходит церемония переноса на родину останков 325 итальянских солдат, погибших в сталинградских степях в годы Великой Отечественной войны. Благое дело, если бы не… торжественное прохождение под российский военный оркестр почетного караула российских войск, развевающиеся флаги Российской Федерации и Итальянской республики и возложение почему-то нашими солдатами поминального венка на гроб с иноземными костями побитых оккупантов.
Конечно, хорошо, что итальянское правительство заботится о своих подданных. Но это они пришли на нашу землю, сея смерть и разрушение, здесь же настигло их справедливое возмездие. Желаете забрать их домой? Милости просим! Но почему их должен провожать почетный караул российских войск, ума не приложу. Если так дело пойдет, скоро памятники будем ставить захватчикам!
Представьте себе, в ваш дом ворвался убийца, лишив жизни деда, мать, детей, изнасиловал жену, разграбил и сжег жилье. Но настигла его пуля хозяина – и зверя-насильника хоронят на ближайшем кладбище с воинскими почестями. А от имени убитых живые возлагают на его могилу венок, клятвенно обещая не оставлять ее без внимания и заботы.
Спасибо итальянцам хотя бы за то, что они увозят потихоньку прах своих убитых солдат. В отличие от немцев, стремящихся покрыть тевтонскими язвами фашистских кладбищ нашу Родину. Появилась даже так называемая теория «примирения», инициатором которой в Санкт-Петербурге выступил писатель Даниил Гранин. Это с его легкой руки появилось в Кировской области крупнейшее в Европе немецкое солдатское кладбище. А Санкт-Петербургская епархия с радостью поддержала обоюдовыгодное начинание… Но я отвлекся.
Гробы занесли в самолет, а местные почетные гости усаживаются по машинам – теперь можно смело поставить галочку «выполнено» напротив графы; «акция примирения ради будущего мира». Не мешало бы и немцам перенять у итальянцев правило: хоронить своих солдат в родной земле. Им и лежать в ней мягче.
Итальянец
Черный крест на груди итальянца —Ни резьбы, ни узора, ни глянца.Небогатым семейством хранимыйИ единственным сыном носимый…Молодой уроженец Неаполя!Что оставил в России ты на поле?Почему ты не мог быть счастливымНад родным знаменитым заливом?Я, убивший тебя под Моздоком,Так мечтал о вулкане далеком!Как я грезил на волжском привольеХоть разок прокатиться в гондоле!Но ведь я не пришел с пистолетомОтнимать итальянское лето,Но ведь пули мои не свистелиНад священной землей Рафаэля!Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,Где собой и друзьями гордился,Где былины о наших народахНикогда не звучат в переводах.Разве среднего Дона излучинаИностранным ученым изучена?Нашу землю – Россию, Расею —Разве ты распахал и засеял?Нет! Тебя привезли в эшелонеДля захвата далеких колоний,Чтобы крест из ларца из фамильногоВырастал до размеров могильного…Я не дам свою Родину вывезтиЗа простор чужеземных морей!Я стреляю – и нет справедливостиСправедливее пули моей!Никогда ты здесь не жил и не был!Но разбросано в снежных поляхИтальянское синее небо,Застекленное в мертвых глазах…Михаил Светлов
«Дорогой Александр Григорьевич! – пишет давний помощник редакции из Тульской области Алексей Андреевич Логунов. Впрочем, читатели с ним уже знакомы. – Отрывной календарик, который висит у нас на кухне, снова прислал от Вас весточку – заметку «Одно целое» от 18 октября по н. ст. Спасибо, что вразумляете»:
«Обратили внимание, как трудно долго находиться в толпе? Нет-нет, не в храме, где людей сближает и освящает молитва, а в многолюдном метро, на шумной улице… Словно гигантский пылесос вытягивает из тебя энергию, делает безпомощным и вялым. Бегите толпы…
Стиснутый со всех сторон, обогретый теплом человеческих тел, в духоте храма, сдобренной ароматом ладана, руки для крестного знамения не поднять, – но чувство братского единения охватывает тебя, и Бог все ближе к сердцу».
Время от времени читатели приносят и присылают мне давно написанные и полузабытые записки, которые теперь печатают в православных отрывных календарях. Я начал было их собирать, но что-то внезапно остановило меня: «Ведь это же мои мысли; к чему их коллекционировать?» И я благоразумно прекратил собирательство.
«Да, славно бывать в храмах, где Божие и человеческое сливается в одно целое, – продолжает письмо Алексей Андреевич. – Мне вспоминается Оптина пустынь середины 90-х прошлого века, служба в одном из храмов монастыря, множество народа…
Над Оптиной покой и тишина.Мерцает серебристая звезда.И лишь молитва чистая слышна,Да плещет в Жиздре темная вода.Здесь вечера печальны и нежны.На небе хоры ангелов поют.И молится Распятому за ныВ Казанском храме православный люд.Татьяна Егорова, СПб.
Наша бригада журналистов едва смогла втиснуться и притулиться в дверях, Слушаю непривычное для уха церковное пение, ощущаю неповторимый запах ладана (я тогда еще не знал, что так пахнет ладан), И вдруг вижу у себя под ногами распростертое тело солдатика в зеленой форме. Люди топчутся вокруг него, того гляди наступят, а он так и застыл в земном поклоне… Пришел служивый покаяться,
Спустя годы я не раз вспоминал этот эпизод. Сияющий от свечей храм казался мне Царством Божиим, А распростертый у порога солдатик – это я сам, Боже Милосердный, прости меня, окаянного, и разреши быть среди поющих и славящих Тебя, хотя бы в уголке, хотя бы распростертым у порога… Спаси вас, Господи! Алексей Логунов».
Мальчик в храме
Мальчик в храме совсем не смущенНи торжественной службой, ни ликами —И глядит непосредственно онНа Христа и на стражников с пиками.То распятьем большим увлечен,то распятьем серебряным маленьким…Позади всех молящихся онТихо ходит в рубашке и в валенках.Впереди где-то бабушка здесьПовторяет молитвы заученно…Мальчик, службой овеянный весь,Тихо ходит и
