спортивной курткой у Севы виднелся неряшливо повязанный пионерский галстук, часть которого съехала набок и трепыхалась на ветру.
Витя покраснел и перевел взгляд на Лизу. Она стояла все там же где он ее и застал — под рябиновым деревом, храня горделивое спокойствие и всем своим видом показывая: ей все нипочем.
Витя сунул руку в карман куртки, затем нащупал штаны, но командирских часов, которые он искал, там не оказалось — в спешке он их забыл.
Еще через пять минут пришел бодрый и сияющий физрук Альберт Николаевич. За ним со стороны трамвайной остановки показалась и классная руководительница Галина Самуиловна, которая, разумеется, ехала вместе с ребятами — она же помогала рисовать стенгазету и даже отвела часть урока по русском изучению азбуки Морзе, что в конечном итоге вылилось в бесконечное перестукивание между партами.
Витя никогда не думал о том, сколько ей лет — в очках и в юбке, с большим куском мела в руках, она казалась человеком без возраста и пола. Но тут он увидел ее в красном спортивном костюме, который облегал стройную фигуру, пышные волосы, обычно стянутые в пучок, были распущены, а очки и вовсе отсутствовали — и открыл рот от изумления.
Альберт Николаевич, кажется, был поражен не меньше учеников. Он неловко суетился, громко смеялся, вспоминая какой-то вчерашний фильм, а когда классная подошла, вдруг смолк и густо покраснел.
— Здравствуйте, Альберт Николаевич! — сказала она мелодичным голосом. — Как думаете, возьмем мы сегодня первое место?
Физрук пошатнулся, поднял на нее глаза и снова покраснел. Пожалуй, в таком вызывающем, даже можно сказать, шокирующем костюме, он тоже видел ее впервые.
— Без вариантов… — медленно произнес он. — Здравствуйте, Галина Самуиловна.
Она засмеялась и кивнула, соглашаясь с ним.
— Ну как, все в сборе?
Витя с трудом отвел от нее взгляд.
В «Зарнице» участвовали все три шестых класса. Разумеется, «А» класс считался наиболее сильным и вечно конкурировал с «Б», ну а «В» звезд с неба не хватал — он был серым и бесцветным.
Витя следил за воротами, чтобы не пропустить появление Лены. За оградой уже припарковались и урчали два рейсовых «Икаруса», которые должны были доставить ребят к месту проведения соревнований.
Стендгазета на первом этаже школьного холла сообщала, что в этом году «Зарница» пройдет на базе воинской части № 22653, расположенной за городом. В ходе игры школьников проведут в казармы, покажут настоящее оружие, радиостанции, обучат пользоваться средствами индивидуальной защиты, сводят в тир, где они постреляют из мелкокалиберных винтовок. Потом состоится соревнование по спортивному ориентированию на реальной полосе препятствий и в довершение всего их покормят настоящей солдатской кашей.
Любопытство и восторг предстоящим событием, кажется, не оставил равнодушным даже дворника, который вышел поглазеть на уже довольно солидную группу школьников.
Витя смотрел на ворота, почти не отрываясь и в какой-то момент вдруг поймал себя на мысли, что ждет вовсе не Лену. Точнее, конечно, ждал он именно ее, и довольно трепетно, но все же не она вызывала в нем то волнение, которое теснило грудь и не давало вздохнуть с полной силой.
За двумя пыльными «Икарусами» дорога выходила на улицу, ведущую к дому Шкета. Когда очередной школьник возникал из-за угла девятиэтажки, Витя вздрагивал, поднимал взгляд и с ужасом смотрел на лицо опаздывающего.
Он чуть заметно крутил головой, как бы говоря — «нет, не он» и на мгновение успокаивался, пока не показывалась очередная фигура.
Прислушиваясь к разговору физрука и классной руководительницы, который с трудом был слышен из-за разноголосого гомона толпы, он пытался уловить — когда же последует команда занимать места.
И вот наконец, Альберт Николаевич зычным голосом спугнул двух ворон, которые с негодованием взгромоздились на ветви рябины:
— Ребята, по автобусам! Девочек пропускаем! Кравцов, остынь, успеешь! Пропусти Кислицыну! Марченко! Ты что, меня не слышишь? Я же сказал — девочек! Или ты — девочка⁈
Все три шестых класса звонко заржали и толстый, но наглый сын директора овощебазы нехотя отодвинулся от распахнувшейся двери автобуса. На его щеках заалел румянец нежнейшего розового цвета.
Витя увидел Леню Архангельского, который кивнул ему сверху вниз и тут же отвернулся, выискивая кого-то глазами.
«Понятно, кого ты ищешь, — подумал Витя с досадой. — Но мы еще посмотрим!»
Он стоял в самом конце очереди, змейкой, ползущей в двери первого автобуса, на лобовом стекле которого Витя успел заметить таинственную табличку «Заказной».
Естественно, передние сиденья тут же были заняты, и счастливые их обладательницы надменно взирали на копошащихся внизу товарищей.
Лена появилась неожиданно. Витя лишь почувствовал, как сердце упало куда-то в желудок, в груди образовалась пустота, и свежий октябрьский воздух словно внезапно разрядился, превратившись в вакуум и окружив его глухим урчанием мощных автобусных двигателей.
Витя поднял руку, чтобы поприветствовать Лену, но тут же чья-то широкая спина загородила ее, и она не заметила его робкого жеста.
— Заходи, — услышал он взрослый прокуренный басок. — Я занял тебе место у окошка.
От неожиданности Витя открыл рот, да так и остался стоять, наблюдая, как второгодник Костя Червяков, отодвинув очередь здоровыми ручищами, пропустил Лену вперед.
Витя не слышал, что она ответила, зато заметил мелькнувший голубой спортивный костюм и белые кроссовки.
Червяков убрал руку и поднялся сразу за ней. Никто даже не пикнул. Связываться с хулиганом-второгодником никому не хотелось.
Витя сглотнул. От обиды он забыл и про Шкета и даже про Зарницу.
— Эй, — кто-то положил ему руку на плечо. — Похоже, мы последние.
Это был мальчик, перешедший к ним в класс в начале учебного года — белокурый, синеглазый и тоненький, словно тростинка. Звали его тоже странно — Давид. Учился он хорошо, но вперед не рвался, не выпендривался, если можно так выразиться. Однако, Витя, глядя на него, понимал, что парень совсем не так прост и безобиден, как кажется.
Витя кивнул однокласснику.
— Похоже на то.
— А этот наглый… как его… Червяков, кажется… сила есть, ума не надо, — сказал пословицей Давид и улыбнулся. — Ну ничего, идущий за мной стал впереди меня…
— Что? — встрепенулся Витя. — Как ты сказал?
Но Давид лишь мягко двинул его вперед.
— Идем, а то без нас уедут.
Странно, но лишь когда Витя уселся на широкое заднее сиденье Икаруса, где они оказались вдвоем с Давидом, только тогда до него дошел смысл слов одноклассника.
Ничего не мешало их коленям, никто не толкался и обзор был будь здоров — они наблюдали
