обратно в клетку, а потом зазвонил телефон Ньюмана. Это был доктор Джеймесон из клиники. Джоселин пришла в себя и могла теперь поговорить с нами.
— Мы будем через пару минут, доктор. Спасибо, что позвонили. — Сказал Ньюман и повесил трубку.
— Очень вовремя. — Заметил Эдуард.
— Что там у вас вовремя? — Поинтересовался Ледук, как только мы вышли из здания и направились к машинам.
— Едем проверять наводку. — Бросила я.
— Какую еще наводку? Вы кто, Нэнси Дрю (персонаж книг и кино, девушка-детектив — прим. переводчика)?
— Лично я больше по братьям Харди (тоже персонажи книг и кино, ребята-детективы — прим. переводчика). — Ответила я.
— Я тоже. — Сказал Эдуард.
— У меня был краш в Нэнси в детстве. — Заметил Ньюман.
— Я не знаю, кто такая Нэнси Дрю и кто такие Харди. — Сказал Олаф.
— Я в курсе, что ты пропустил «Шерлока Холмса», но ты что, вообще никаких детективов в юности не читал? — Удивилась я.
— Нет. — Ответил он, и это был конец дискуссии.
Мы накинули куртки и поехали в больницу. Я сидела на пассажирском сиденье в машине, которую арендовал Эдуард, и почти физически чувствовала взгляд Олафа у себя на затылке. Может, если мы с ним все-таки пойдем на свидание, за чашечкой кофе я спрошу, что ему нравилось читать. Да, звучит неплохо.
Я повернулась на сиденье и выдавила улыбку.
— Если ты пересядешь за спину к Эдуарду, я смогу смотреть на тебя, пока мы болтаем по дороге.
— Тебе будет приятно смотреть на меня?
— Да. — Ответила я, лучезарно улыбаясь.
Он же не спросил, почему это будет мне приятно, и ладно. Пусть думает, что я хочу любоваться его пугающей красотой, а мне будет спокойнее от того, что он не прижимается к спинке моего сиденья. Он не уточнил, почему я хочу, чтобы он передвинулся. Он просто взял и сделал это. Идеально.
44
Кто-то сложил подушки за спиной Джоселин так, чтобы она могла сидеть на кровати. Ее красно-коричневые кудри были все такими же пугающе идеальными, словно кто-то сделал ей укладку прямо перед нашим визитом. Может, на затылке у нее все и сбилось — так же, как это происходит с моими кудрями, когда я лежу на спине, но те локоны, которые лежали спереди, были все такими же пружинистыми и идеально обрамляли ее лицо. Не занимайся мы сейчас расследованием убийства, я бы, наверное, спросила, какими уходовыми средствами она пользуется, чтобы сделать волосы такими послушными. Меня все еще беспокоили ее большие карие глаза, как будто я все ждала, что на знакомом мне лице ее матери появятся те, зеленые. Ее широкий и четко очерченный рот слегка искрился каким-то оттенком, как если бы она использовала блеск для губ. Цвет был влажный и яркий — он остался на ее губах даже после того, как она попила диетическую содовую через трубочку, так что, вероятно, это был какой-то стойкий блеск для губ.
Джоселин копалась вилкой в остатках своей больничной еды на подносе, но, казалось, она совсем ничего не съела. Не знаю, почему — может, она все еще горевала, а может, ей просто не нравилась еда. Она уставилась в нее вместо того, чтобы смотреть на кого-то из нас. Это напомнило мне Бобби, когда он избегал зрительного контакта с нами ранее. Может, это у них семейное? Интересно, поступала так ее мать или Рэй Маршан, из-за чего Джоселин и Бобби с детства запомнили этот жест? Но, поскольку оба их родителя теперь мертвы, я этого никогда не узнаю.
Олаф остался стоять у двери в палату, чтобы не «маячить» над пациенткой. Эдуард держался чуть поодаль от кровати. Мы с Ньюманом стояли прямо рядом с койкой. Мы еще по дороге обсудили, как будем действовать. Никто не хотел давать ей причину испугаться еще до того, как мы начнем задавать вопросы. Поскольку Ньюман был главным маршалом по этому делу и мы с ним были наименее угрожающими физически, мы заняли ведущие роли в этом допросе.
Доктор Джеймесон стоял с другой стороны кровати вместе с высокой медсестрой, которая в прошлый раз бегала за ним. Он представил ее, как сестру Триш, словно ее имя было ее фамилией. Сестра Триш на целую голову возвышалась над доктором, так что она, вероятно, была еще выше, чем мне показалось при первой встрече, либо сам доктор был ниже. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы она встала рядом с Олафом, чтобы я могла сравнить их по росту. Сегодня ее блекло-каштановые волосы были уложены аккуратнее — кончики приятно обрамляли ее лицо, как это часто бывает со стрижкой «пикси», так что она смотрелась скорее как завсегдатай клубов, чем как медсестра. Халат на ней сегодня опять был розовым, но вместо котят его украшала россыпь единорогов. Нет, правда, там были единороги.
— В целях спасения жизней потенциальных жертв я разрешаю вам опросить мою пациентку, но требую, чтобы вы вели себя корректно, иначе я попрошу охрану выпроводить вас с территории больницы.
Доктор Джеймесон был настроен серьезно. Мне почти хотелось узнать, что будет, если местная охрана попытается нас выдворить. Впрочем, может, и не хотелось. Мы — маршалы США. И если нам придется постоять за себя, ничем хорошим это не кончится.
— Благодарю вас, доктор Джеймесон, сестра Триш. Мы правда ценим, что вы понимаете важность нашей работы. — Произнес Ньюман.
Я вдруг поняла, что это была его версия тедовского «Вот незадача, мэм/сэр», с той только разницей, что Ньюман не собирался никем манипулировать. Он был настолько милым, насколько и казался, а это не всегда хорошее качество для нашей работы, но будем решать проблемы по мере их поступления.
— «Триш», зовите меня просто «Триш». — Ответила медсестра с улыбкой, которая все же не дошла до ее глаз. Ее взгляд был настороженным. Может, ей не нравилось, когда ее называют «сестра Триш». Ей не хватило духу поправить доктора, но она нашла в себе силы поправить маршала. В больничной вселенной фигура врача была куда более значимой.
— Что ж, Триш, спасибо, что выделили время, чтобы помочь нам сегодня. — Сказал Ньюман, выдав ей такую обезоруживающую улыбку, от которой тут же растаяла бы любая женщина, которая ищет хорошего парня.
Сестра улыбнулась ему в ответ, и у нее на щеках мелькнули ямочки. От этого она вдруг показалась мне моложе и мягче, как будто эта улыбка сбросила с ее плеч тяжкий груз серьезности, который она несла. Пока ее лицо не озарила улыбка, я и
