— Ты считаешь, что эмоциям здесь не место?
— Да. Если бы они любили своего командира, полковника Скворцова, они бы сначала во что бы то ни стало выполнили задание, на которое он их повел, а потом бы уже сводили счеты с кем угодно.
— А они не выполнили задание?
Костя покачал головой.
12
Давно я не был в этом огромном, помпезном здании. И многое изменилось здесь с тех пор, когда сняли с постамента Феликса Дзержинского в длинной, как ряса, зеленоватой от времени бронзовой шинели.
Конечно, имели место и бюро пропусков, и бдительные глаза охраны, пытавшейся углядеть у нас под одеждой взрывное устройство. И в то же время в самом воздухе мрачных коридоров чувствовался слегка анархический воздух с площади.
Заместитель начальника Службы внешней разведки Евгений Пермитин принял нас в безликой большой комнате со скромной дешевой мебелью. Наверное, прежде в таких комнатках контрразведчики и борцы с идеологической заразой встречались со своими агентами. А скорей всего здесь вежливо выпроваживали родственников тех, кто уже находился в подвалах Лубянки.
Пермитин, очень морщинистый лицом, сухощавый и подвижный телом, чем-то похожий на нефтяного магната из американского штата Техас, проявил минимум гостеприимства, предложил сесть и спросил, плохо скрывая раздражение:
— Вообще-то с этого надо было начинать, господин Меркулов! С вашего визита. А то прислали какого-то пьяницу с ордером!.. Так какие у вас претензии к Андриевскому?
— Майор Грязнов не пьяница! — возразил я, потому что Костя на секунду замешкался с ответом. — Как оперативный работник он, скорее всего, и вашим специалистам не уступит!..
— У нас разная специфика, молодой человек! К тому же я жду ответа не от вас, а от Меркулова.
— Майору Грязнову дал санкцию я, — сказал Костя. — Хотя это не входит в мои прямые обязанности…
— Я знаю, — перебил нетерпеливо Пермитин. — Есть начальник отдела Шелковников.
— Да, — кивнул Костя. — Но вашего ведомства он по коммунистической привычке боится больше, чем генерального прокурора!..
Тень улыбки скользнула по тонким и, казалось, пересохшим губам Пермитина. Однако Меркулов не дал ему как следует насладиться сим маленьким триумфом.
— Но я, как вы знаете, не испытываю комплексов. И если следователь приносит мне достаточно веские основания для задержания подозреваемого, я, как заместитель прокурора России, отвечающий за следственную власть, дам санкцию. И виза Шелковникова в этих случаях не нужна.
— Значит, вы санкционировали арест Андриевского?
— Да.
— И что же ему инкриминируется?
— Убийство девушки, труженицы массажного кабинета.
Тут наконец презрительная надменность Пермитина сменилась живым чувством — не страхом, не гневом, а безмерным удивлением.
— Да не может этого быть?! Зачем она ему? Она же нормальная современная поблядушка, ничего, кроме мелких подарков, от него не требовала!
Теперь пришел черед удивляться Косте:
— Так вы в курсе его увлечений?
— Почему нет? Он же мне зять все-таки, знаете ведь?
— Да, но это же как-то…
Пермитин усмехнулся:
— Что тут такого? Через Мину он, кстати, и с дочкой моей познакомился.
— Через кого?
— Ну вот! Притворяетесь, что ли? У нее кличка рабочая — Мина, потому что без оболочки формы как у секс-бомбы, а в одежде размеры почти подростковые, вот и прозвали Мина. Так что не мог он ее убить, да и вообще Юрка чистюля. Я хотел его в оперативный отдел забрать — работа интересная и звания быстрей идут, но характер не тот.
Мы с Костей были слегка шокированы.
— Вы хотите сказать, что Андриевский давно знаком с Мещеряковой? — осторожно спросил Меркулов.
— С кем?
— С убитой. С Катериной Мещеряковой.
Теперь был озадачен Пермитин.
— Какая Катерина? Мину Диной зовут… Может, вы, ребята, не по адресу шьете?
Костя достал фотографию, на которой были запечатлены Мещерякова с Андриевским.
— Вы эту девушку называете Миной?
Несколько мгновений Пермитин всматривается, потом качает головой:
— Нет, эту не знаю… Случаем не монтаж?
— Возьмите себе, проверьте. Фотография сделана в день убийства, за несколько часов до смерти девушки.
— Вы что, поставили парня под наружку? — обиделся Пермитин.
— Да нет, это не мы. Мы даже не подозревали его, пока случайно снимки не попали к нам. А снимал один фотограф-шантажист.
— Дурак! — смачно сказал Пермитин.
— Кто? — поинтересовался я.
— Юрка дурак! — зло посмотрел на меня начальник отдела нелегалов. — Сколько раз учил растяпу: будь ты хоть на последнем этаже небоскреба, а шторы на всякий случай задерни!
— Непослушный зять, — вздохнул Меркулов.
— Это, положим, не ваше дело! — отрезал Пермитин.
— Вне всякого сомнения, — согласился Меркулов. — Но зато наше дело допросить вашего зятя, с тем чтобы он мог доказать свою невиновность.
Пермитин саркастически улыбнулся:
— Не думаю, что ваши намерения так святы. Вас, пожалуй, больше устроит, если он не сможет оправдаться! Я, конечно, вас понимаю, вы на работе, вы не виноваты в том, что на фотографии Андриевский хоть и в презираемой им милицейской форме… Но вам придется подождать, господа следователи, пока Юрий вернется из командировки.
— И куда же он направился, если не секрет?
— В город Грозный.
— Что ж, если гора не идет к Магомету… — произнес Меркулов.
— Не советую, — быстро отрезал Пермитин.
— Что так?
— Вы же сами прекрасно знаете.
— Знаю. И не понимаю, что там может делать работник информационно-аналитического отдела нашей славной разведки.
— Так у нас же не архив, анализировать иногда приходится и по горячим следам.
— А кто там уже наследил?
— Со временем узнаете!
— Кое-что мы уже знаем! — заявил я, может, более заносчиво, чем хотел.
— Например?
— Всего несколько недель прошло, как по тем же суровым краям Андриевский странствовал в компании с американским разведчиком и двумя девушками. Вы можете сказать, что имел место обмен опытом представителей двух дружественных разведок. Но вы не скажете так, потому что обмен этот закончился в Москве автоматными очередями, и вы об этом знаете. Затем умирает одна из девушек, которые сопровождали шпионов в их «веселом» путешествии. Согласитесь, тут много вопросов.
