Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
И вдруг все это кончилось. Филимонова застрелили. Вслед за ним был убит Чернов. Потом Кипарис. Деньги, которые Беляк вложил в Филимонова, в акции, в чиновников, растаяли. Миражи будущих барышей исчезли.
– Я почти банкрот! – с надрывом говорил Евсей Беляк, глядя на нас и, видимо, ожидая сочувствия. Но ничего подобного он, понятно, не дождался.
– По тебе, Беляк, тюрьма плачет, – сказал Грязнов, – так что напрасно ты нас пытаешься разжалобить. Лучше скажи, кто отдал приказ застрелить твоих людей?
Беляк пожал плечами:
– Не знаю. Контактами с Филимоновым занимался Кипарис. Но и то по большей части по телефону. И вообще, граждане начальники, мне эта история с Филимоновым давно надоела. Столько денег потерял, и все зря.
Я покачал головой:
– Бедный, как мне тебя жаль. Пожалуй, в Америку обратно мы тебя не отпустим. Еще бомжевать начнешь, раз ты теперь нищий.
Беляк нахмурился. Видно, перспектива застрять тут ему совершенно не улыбалась.
Мы отправили его в камеру внутренней тюрьмы на Петровке, а сами продолжили совещание.
– Ну что, какие будут соображения, – поинтересовался Меркулов, – выдвигайте свои версии.
– Барышников? – произнес Грязнов.
– Вряд ли. Ему нет смысла убирать людей Беляка. А тем более Филимонова. Гораздо проще их купить. К тому же, судя по всему, они работали вместе…
– Стоп, ребята, – хлопнул я по столу, – мы сейчас залезем в такие дебри! С Барышниковым нам все равно не справиться, даже если мы найдем десять тысяч доказательств, что он собственноручно застрелил и Филимонова, и всех остальных. Кстати, то, что я сижу тут рядом с вами живой и невредимый, – это чистая случайность. Если бы не подвернувшийся открытый канализационный люк – лежать бы мне в сырой могилке на Нью-йоркщине… А по поводу убийц у меня есть одно соображение.
– Какое? – в один голос спросили Меркулов и Грязнов.
– Как там поживает Оля Кот? – подмигнул я им.
В лесу тихо. Треск сломавшейся под каблуком веточки раздается далеко. А если по лесу идут два десятка человек – можете представить себе, какой это шум. За мной шли Грязнов и Оля. Машины мы оставили на шоссе, чтобы не спугнуть тех, за кем мы сюда пришли.
– Ты уверена, что мы правильно идем? – шепотом спросил я Олю.
– Да. Уже скоро будет забор.
Ограда участка, которым владела «партия Велеса», напоминала заборы, которыми были обнесены нацистские концлагеря. Густо уложенная кругами колючая проволока, изогнутые у верхушек столбы. За оградой оставалось простреливаемое пространство в десяток метров. Все по правилам…
Омоновцы, которых мы взяли с собой, быстренько разрезали проволоку. Мы вошли на территорию фашистского логова. Именно здесь держали Олю, и именно отсюда ей удалось бежать.
Среди деревьев маячили аккуратные крыши домов. Нигде никого. Посыпанные щебнем дорожки, крашеные бордюрные камни, кое-где скамейки. Мы вышли на чисто подметенную площадку перед главным домом. Штабом, так сказать.
– Опоздали мы, – с горечью сказал Грязнов, – ушли они.
– Не все. Кое-кто остался, – заметил я, указывая на свежую могилу на краю площадки.
Скромная табличка указывала на то, что именно здесь похоронен Макар Ежов. Вот он, партнер генерала Филимонова по бильярду, глава нацистов.
– Вот и еще один змееныш в земле, – сказал Грязнов.
Я уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь подобающее в таких случаях, как почувствовал сильный удар в шею. Никакой боли не было. Только воздуха стало не хватать. Я схватился за горло. Лица Грязнова и Оли разбились на множество сверкающих осколков, которые стремительно осыпались. Хотите верьте, хотите нет, но я вдруг почувствовал, что поднимаюсь на несколько метров над землей. Вижу Грязнова с Олей, которые хлопочут возле моего бездыханного тела, вижу омоновцев, которые с автоматами наперевес бегут в кусты. И мне хорошо… А потом меня засасывает в черный тоннель, я несусь с сумасшедшей скоростью. И мне не страшно. Потому что в конце тоннеля маячит ослепительный огонек…
Уже проваливаясь в темноту, я услышал истошный женский вопль:
– Жиды! Проклятые жиды! Как я вас ненавижу!
Я целую неделю провалялся в госпитале имени Бурденко. У киллерши первый раз в жизни дрогнула рука.
Я лежал в больнице и блаженствовал. Никаких тебе преступников, никакой беготни по Америке. О том, где я нахожусь, знали только Меркулов, Грязнов и Ирина.
Как только я пришел в себя, Грязнов рассказал мне, что снайперша Ангелина Удовенко поймана. Это именно ее Макар Ежов посылал стрелять в Филимонова, Кипариса и других. Генерал, с тех пор как связался с Беляком, начал отходить от своих фашиствующих друзей. Последним это, конечно, не понравилось. И на своем собрании они постановили: казнить Филимонова и всех остальных – чтобы другим неповадно было.
Сотрудничество Кипариса, Филимонова и Макара Ежова было до определенного момента взаимовыгодным. Кипарис (и Беляк, естественно) ссужали деньгами Филимонова, который, пользуясь своим депутатским статусом, помогал проворачивать различные махинации. Например, Беляк имел в Москве несколько клиник для «новых русских»… Когда пошли настоящие деньги, о фашистах и их главаре Макаре Ежове стали забывать и Кипарис, и Филимонов.
Однако после гибели Ежова фашисты разбежались кто куда. А вот его верная подруга осталась. Она день и ночь дежурила у его могилы, чтобы застрелить первого, кто здесь появится. К несчастью, им оказался я…
В сущности, это все. Да, чуть не забыл… Барышников пошел на повышение. Он теперь возглавляет Администрацию Президента. Так что, думаю, мы с ним еще встретимся. И чем раньше, тем лучше.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
