только ради власти, я не вижу смысла биться дальше, раз победить не выйдет. Особенно раз, как ты всегда говорил, будут другие выборы Совета через пять лет.
Это было неуместно, но Джулиус чуть не рассмеялся.
— Если ты не можешь нас одолеть, нужно присоединиться к нам?
— Настоящий дракон всегда ищет путь к власти, — напомнил ему Дэвид. — Я проиграл тут, но пять лет — много времени, чтобы вы с Иеном устроили бардак, а я вернулся и показал, как должен управлять ответственный политик.
Он уверенно улыбнулся, и, что странно, Джулиус улыбнулся в ответ. Еще пару секунд назад он был уверен, что э то была уловка. Дэвид был настоящим драконом. Он не умел сдаваться. Это было стратегическое отступление. Дэвид не сдавался, а менял стратегию, и это давало Джулиусу больше надежды на будущее, чем все, что случалось до этого, ведь он говорил об этом.
При Бетезде поражение воспринималось бы как падение, при котором с собой забирали как можно больше врагов. Но теперь, из-за выборов, Дэвид мог просто дождаться другого шанса. Насилие не требовалось, смерть и кровь не были оправданы, хотя до этого всегда отмечали борьбу драконов за власть. То, что он пришел сюда с письмом, а не ножом для горла Джулиуса, доказывало, что планы Джулиуса уже работали. Он снова видел своими глазами, как Хартстрайкеры менялись, и Джулиус был так рад, что не мог сидеть смирно.
— Не могу описать, как это важно для меня, — он встал с кровати. Хоть он получил силы, поев, стоять было плохой идеей, но Джулиус хотел пожать руку брата должным образом. — Жаль, что ты покидаешь гонку, но я уважаю твое решение, и нам нужно, чтобы Совет работал как можно скорее. С твоим сотрудничеством все это может закончиться к ужину.
Они могут даже успеть провести первое заседание, и он сможет поднять вопрос об освобождении Челси и кладки Ф этой ночью! Больше никто не помешает, борьбы не будет, просто единый клан, движущийся вперед. Вместе.
Этого хватило, чтобы голова Джулиуса кружилась от счастья. Или от потери крови. Он все же улыбался как идиот, когда шагнул и сжал протянутую ладонь брата, пожал ее изо всех сил, какие были в его пострадавшем теле.
— Спасибо, что поступил по-взрослому, Дэвид. Твое решение выйти из выборов мирно все серьезно изменит.
— Хорошо бы, — Дэвид сдавил пальцы Джулиуса. — Потому что системе Совета нужны доработки. Одно место, которое меняется между пятью Клыками, и одно место для всех остальных — ужасно несправедливо. Даже с новой популярностью Иена я все еще могу получить достаточно голосов, чтобы он попотел. Ты получил место, потому что другие Клыки не захотели этим заниматься.
— Знаю, система не идеальна, — быстро согласился Джулиус, пытаясь высвободить пальцы из ладони Дэвида. — Но это просто наша первая попытка, собранная из того, что мы успели продумать. Когда Совет будет собран, мы сможем изменить правила, разделить власть равномернее, начиная с места Клыка, — он улыбнулся брату. — Ты был сенатором дольше, чем я живу, и я был бы рад выслушать твое мнение эксперта.
— Не сомневаюсь, — Дэвид сжал сильнее. — Но ты меня не так понял. Мне нравится одно место для пяти Клыков. Меньше конкуренции, и получить свой Клык не так тяжело.
Джулиус растерянно глядел на него.
— О чем ты…
— Вытащить зуб из черепа Кетцалькоатля сложно, да, — продолжил Дэвид. — Но когда Клыки вытащены, они пойдут с любым, кто подходит к их широким требованиям. Посмотри на Джастина. Ты же не думаешь, что он — то, как наш дедушка представлял Рыцаря Горы? Конечно, нет. Он получил Клык, потому что он был безрассудным, горделивым и жестоким. Зуб уже был вынут из черепа, этого хватало. А теперь ты сделал невозможное, вытащил Клинок Дипломата, и любой Хартстрайкер-политик должен смочь подойти и…
Его свободная рука — которой он не сдавливал ладонь Джулиуса — устремилась к рукояти Клыка Джулиуса, оставленного на кровати. Но, хоть Дэвид был быстрее человека, он был не таким быстрым драконом. Джулиус все еще был самым быстрым из своей кладки. Даже раненый, он сжал запястье брата вовремя. Но его мозг соображал не так быстро.
— Что ты делаешь? — осведомился он, пытаясь удержать руку Дэвида на месте. — Ты слышал себя? Все изменилось. Ты не можешь уже так победить!
— Знаю, — улыбка Дэвида превратила кровь Джулиуса в лед. — Потому я выиграю так.
Его другая ладонь, которая до этого тисками сжимала плацы Джулиуса, отпустила его и устремилась вперед. Все еще не так быстро, но, пока Джулиус останавливал первую попытку Дэвида, он повернулся так, что ладонь его брата уже была менее чем в футе от перевязанного живота Джулиуса. Дэвиду не нужно было тянуться далеко. Джулиус едва заметил блеск ножа, который вылетел из рукава Дэвида, и дракон вонзил его в него, рассекая бинты. Клинок впился в ребра, повернулся к сердцу.
Он был близок к успеху. Хоть Джулиус вернул облик дракона, он слишком долго был человеком. Где другие драконы уже изменили бы облик, чтобы разница в размере испортила атаку, Джулиус попытался отскочить. Он все еще сжимал запястье Дэвида, чтобы не пустить его к Клыку, и отскочить было невозможно, а ошибка дорогого ему стоила. Пока он пытался отпрянуть и закрыть собой Клык, Дэвид шагнул ближе, погрузил нож в уже раненую грудь Джулиуса по рукоять. А потом, когда Джулиус был уверен, что обрек себя на самую глупую смерть, произошло чудо.
Дверь палаты открылась, и Фредрик ворвался в комнату, бросил поднос с едой и налетел на Дэвида. Другой дракон так сосредоточился на Джулиусе, так привык игнорировать Ф, что даже не заметил нового дракона, пока ладони Фредрика не обвили его грудь, оттащили его и вырвали нож из ребер Джулиуса за миг до того, как клинок добрался до сердца.
— Идиот! — взревел он, убирая руки от Дэвида, словно держать другого дракона было физически больно. Наверное, так и было из-за печатей послушания, которые Бетезда наложила на его кладку. — Она убьет тебя за это!
Дэвид мог лишь глазеть на Ф в шоке, а потом он взял себя в руки, стряхнул кровь с манжет рубашки, словно делал это каждый день.
— Не смеши, — сказал он, глядя на кипящего Фредрика с презрением. — Бетезда так не сделает. Она хотела смерти мелюзге уже….
— Он говорил не о Бетезде.
Холодный шепот заставил их застынуть. Даже Джулиус, который старался не умереть от потери крови, замер, взглянул на тени за Дэвидом, который побелел, как простыня. Но, в отличие
