двоих меня напрягло. Год не интересовал никого, кроме пионерских и комсомольских организаций как орденоносец, а тут вспомнили. А вообще на берегу с два десятка рыбаков разного возраста, есть и парочка десятилетних любителей, несколько парней моего возраста, мы тут уже друг друга хорошо знаем, но шли именно ко мне, значит, видели фото, опознали, хотя я их видел впервые. Ну а как узнали, где я, понять не трудно, у жены спросили. Надеюсь, они её не напугали. Хотя особо та госбезопасность не опасалась, не было у той пока такой привычки.
– Гражданин Некрасов? – обратился ко мне один из сотрудников госбезопасности.
– Ну да, это я, – не сводя напряжённого взгляда с задёргавшегося поплавка, подтвердил я. – И чем я снова в этот раз заинтересовал НКВД? Неужели что-то нарушил? Вроде ничего такого не было.
– Нет, нас попросили доставить вас к начальству.
– Я так ужин пропущу.
– И всё же прошу проехать с нами.
Тут я выдернул седьмую краснопёрку, которую снял с крючка и бросил в ведро подо мной, сказав гостям:
– Ладно, идём. И так нарыбачил сегодня неплохо.
Кстати, на сеть я ловил, чтобы меня не поймали, это было запрещено без лицензии, которой у меня не было, особенно в нерест. Я потому и сеть держал в вещмешке, чтобы не попалили, и доставал на месте, где забрасывал её, потом мокрый вещмешок обратно уносил. Завтра ещё половлю, надо вторую бочку заполнить. Зря, что ли, я их готовил, соль закупал, всё остальное делал? Сейчас же свернув снасти, а я на две удочки ловил и, когда поднимал вторую, неожиданно обнаружил на крючке краснопёрку. Вот ведь, поплавок стоял не шелохнувшись. Однако обнаружив, что крючок зацепил ту за брюхо, удивляться перестал, случайно зацепил, у меня такое уже разок бывало, ещё когда в Кожанке жил. Так что прихватив ведро, снасти и самодельную скамейку, доску, обитую кожей, в общем, мягкую сидушку, ставишь на ведро и сидишь как на стуле, я направился обратно к своему дому в сопровождении сотрудников НКВД. Кстати, прикормку и банку с червями забрал, воду из ведра слил и внутрь убрал.
У дома обнаружилась самая обычная чёрная «эмка». К слову, других и не бывает, даже в армии они чёрные. Думаю, когда дойдёт, что маскировка – это ценная вещь, и их перекрасят в цвет хаки, немало таких легковушек сожгут на дорогах немецкие истребители. Оставив гостей у машины, я прошёл во двор, где стал убирать снасти, сеть снял с верёвки и тоже занёс в амбар. Выглянувшая Тося спросила с тревогой:
– Снова в Кремль?
– Похоже. Приготовь мой выходной костюм, – передавая ей добычу с уловом, вечером пожарит, велел я.
– Уже сделала, как отправила этих на речку.
– Хорошо. Сейчас окачусь в бочке в огороде и зайду.
Сделав дела и помывшись, сбить запах рыбы хотел, я прошёл дом. Там быстро переоделся в выходной костюм, очень хороший московский портной шил, на пиджаке все честно заработанные награды, после чего поцеловал жену и дочь, покинул дом и сел в машину. Один сотрудник рядом, второй спереди у водителя. Двигались мы неторопливо, похоже был приказ доставить к определённому времени, и мы вполне успевали. Дальше снова въезд на территорию Кремля, проверка пропуска, и, оставив машину на стоянке, сопроводили к тому же входу. Новая проверка, быстро обыскали, стандартная процедура, и сопроводили в приёмную Сталина. Честно сказать, сомнения у меня были, может, к Берии вызвали, но видно, что Сталин выполнял своё обещание, прикрыл от всех, и, если я даже кого-то интересовал, те этого не показывали. А вот реорганизация в армии шла весь год, газеты я читал, а там об этом писали. Немало командиров слетело со своих постов. Ворошилову досталось, снять его сняли, но поручили заниматься интендантскими делами. Тот стал главным тыловиком РККА. Я уже поставил крест на этой службе. Хотя если ему дали крепких и опытных замов, может быть, трагедия будет не такой большой.
Что странно, вечер к восьми часам подходит, а приёмная пуста, никого нет. А ведь рабочий день, сегодня у нас среда, должен тут люд быть, но видимо, отменили встречи. Надеюсь, это не связано со мной. Сам я слегка проголодался, всё же обедал давненько, а полдничал крупным прошлогодним яблоком, которое с собой прихватил, когда отправился на обычную рыбалку с удилищем. Пища у нас в принципе обычная была, из-за дочки кашки молочные, я этих каш за последний год на всю жизнь наелся. А жена старается готовить их, иначе дочка начинает канючить и ныть, чтобы ей дали то, что мы едим. Говорить ещё не умеет, так, пару слов, мама, папа и дай, а уже пытается играть на нервах и дрессировать нас слезами, манипулировать. Не получается, и жене не даю. Мои размышления были прерваны бессменным секретарём хозяина нашей страны, который пригласил меня проходить в кабинет. Я думал, Сталин один будет, при мне за эти полчаса никто не заходил, но нет, в кабинете кроме него два маршала, Шапошников и Буденный, а также Берия. Небольшой круг для совещания меня насторожил, так что, пройдя, я вежливо со всеми поздоровался. Не в армии чай, можно и отойти от уставов.
– Проходите, товарищ Некрасов. Мы хотим задать вам несколько вопросов, – сказал Сталин.
– По теме нашего пари? – уточнил я.
Остальные заинтересовались, и, хотя мы со Сталиным секрета из этого не делали, бумаги на пари оформлял секретарь, был ещё один свидетель из местных, но видимо маршалы об этом не знали, приняв тогда предложение за шутку. Впрочем, Сталин не шутил, когда принял пари, а был вполне серьёзен. А вот Берия, похоже, был в курсе, сидел довольный, глазами лишь сверкал. Пенсне у него не было. Сталин улыбнулся и уточнил:
– Да, это именно то что вы подумали. Присаживайтесь.
Не чинясь, я подошёл к столу и, отодвинув стул, сел рядом с Будённым, вопросительно глядя на хозяина кабинета. Вопросы стал задавать не он, а Шапошников:
– Скажите, товарищ Некрасов…
– Можно Юрием, товарищ маршал, разница в возрасте вам вполне позволяет так ко мне обращаться. Тем более я человек чисто гражданский.
– Чисто гражданский столько наград не заработает, – сказал Шапошников. – Вопрос по ожидаемой войне. Приходит много разведданных, что она начнётся в этом году, но точный день нападения выяснить не удалось, слишком много разных дат, что больше похоже на дезинформацию.
Когда маршал замолчал, я понял, что вопрос тот задал и от меня ожидают ответа. Честно скажу, меня слегка шокировало то, что меня вообще вызвали и вот так интересуются. Ну
