лестницей.
Воспоминания нахлынули снежной лавиной, тяжелой удушающей волной. Демонова повязка сдавила грудь, врезаясь в кожу.
Ее привычная жизнь закончилась в одночасье.
Она изучала лекарские справочники, когда в покои вошли два суровых телохранителя, служившие графу Виерну, ее отцу.
Как обычно, на их лицах не было эмоций, поэтому Катарина не придала особого значения тому, что отец пожелал ее увидеть. Среди ночи. Должно быть, случилось и впрямь что-то важное. Граф редко удостаивал ее своим вниманием. Для него она была проклятием, клеймом, которое он вынужден скрывать.
Их родилось двое. Сначала ее сестра. Милена. А через несколько минут и она. Катарина. Близнецы. Мало что могло быть хуже этого. Если рождались близнецы, значит, один из демонов соблазнил мать, посеяв в ней еще и свое семя. Его дитя будет таким же, как уже зачатое, чтобы близнец мог убить первенца и занять его место.
Глупость, наверное. Катарина изучила много лекарских книг, алхимических записей и манускриптов! У нее была возможность прочитать труды лекарей из Далеких Королевств – очень редкие и ценные. Нигде не было никаких доказательств того, что второй близнец опасен. Только непоколебимая вера двух народов в то, что рожденное дитя опасно. В этом два враждующих королевства сходились.
Катарине повезло. Повезло, как, наверное, ни одному близнецу, рожденному в Ванжане. Отец сохранил ей жизнь. Не убил ни ее, ни мать, как того требовали законы и обычаи.
До сегодняшней ночи она думала, что это потому, что, несмотря на страх, он все-таки немного любит ее. Но она ошибалась… Всю жизнь ей приходилось притворяться мальчиком. Мама объяснила, что так их семья будет в безопасности. Катарина должна быть благодарна за то, что ей сохранили жизнь, а ношение мужской одежды – весьма малая плата за это.
Бóльшую часть жизни она не покидала пределов семейного поместья. Жила затворницей в отдельной пристройке. Иногда ее отпускали погулять по городу, но только в сопровождении стражи. У нее были собственные охранники.
Все, кто жил в поместье, считали, что она – побочный сын, которого из жалости приняли в благородном семействе. А взаперти сидит, потому что слишком слаб здоровьем. Болезненный, едва живой ученый.
Но она никогда не плакала из-за этого, не злилась на судьбу и не проклинала богов. Когда узнала, что ее ожидало, не прояви отец милосердие, с готовностью приняла свою участь. Катарина стала усердно исполнять роль сначала юноши, а потом и мужчины. Даже старалась думать о себе как о мужчине. В конце концов, это как уличный театр – всего лишь личина. И чем лучше она сыграет роль, тем больше будет благодарных зрителей.
Жаловаться ей, и в самом деле, было не на что. Никто не препятствовал ее увлечению лекарским делом. Наоборот, отец даже привозил книги из своих поездок в соседние королевства. Он доставал ей ингредиенты и инвентарь для алхимии, приглашал учителей, позволял иногда посещать Академию медицины.
В какой-то мере ей даже нравилось быть мужчиной. Ведь у них гораздо больше свободы и возможностей, чем у женщин. Она привыкла жить такой жизнью. Привык. Она научилась быть мужчиной. Научился. Она заставила себя забыть о фантазиях и мечтах, которые овладевали всеми девушками. Заставил!
Хотелось ли ей выйти замуж? Родить ребенка? Создать свою собственную семью, счастливую и крепкую, в которой ее сын или дочь не будут жертвами глупых суеверий? О любви она даже не думала. Не мечтала. Катарине всегда казалось, что любовь была такой же выдумкой, как и сказки для маленьких детей. Да, она хотела семью. Но знала, что не получит ее никогда. А потому и не мучила себя пустыми надеждами. У нее была своя жизнь, понятная и предопределенная. Ничего другого не будет, а значит, не нужно и ждать.
Но эта ночь изменила все. Перевернула.
Стражники привели ее к главному павильону. Здесь она бывала еще реже, чем в медицинской академии, – лишь несколько раз. Да и то по особым случаям. Значит, случилось что-то действительно важное.
Она поняла, что нервничает. Разыгравшийся ветер трепал одежды и короткие волосы, с неба срывались первые капли дождя. В отдалении несколько раз громыхнул гром. Пламя свечей тревожно металось в каменных светильниках.
Катарина нервно вздрагивала от предчувствия надвигающейся беды. Ей хотелось обхватить себя за плечи, но приходилось напоминать, что мужчины себя так не ведут. Они стойки и холодны. Не показывают своего страха даже в самый отчаянный момент.
А она боялась. Очень. Сама не знала, почему. Твердила себе, что ничего необычного не происходит, но чувствовала затаившуюся угрозу. Невидимую, прячущуюся в тени, отбрасываемой горящими фонарями.
Куда-то пропали все слуги. И свет в павильонах не горел. Вот это действительно казалось странным, ведь жизнь в поместье кипела до глубокой ночи, а иногда и всю ночь – у слуг всегда находилась работа. А стражники так и вовсе не смыкали глаз.
Но той ночью все было иначе. Стояла зловещая тишина, и не горел ни один шелковый фонарик, которые так любила Милена.
– Зачем я понадобился отцу? – Катарина обратилась к одному из стражников, но тот смотрел лишь на павильон, полностью игнорируя ее присутствие.
Мелькнула трусливая мысль, что следовало бы попросить отца обучить ее боевым искусствам. Мужчина, пусть и фальшивый, должен это уметь. Сейчас занятия медициной и алхимией казались абсолютно бесполезной тратой времени. Лучше бы она научилась сражаться.
Неожиданно двери тихо скрипнули, выпуская наружу отца. Следом за ним шла Милена. Третьим появился алхимик, который служил в их семье.
На несколько мгновений в сердце Катарины вспыхнул огонек зависти. К сестре. Милена всегда следовала моде Далеких Королевств. Ее платья и украшения всегда выделялись в толпе. Она неизменно носила платья с пышными юбками и рукавами, с широкими вырезами, обнажающими холмики груди, и с высокими прозрачными воротниками. Ее волосы никогда не украшали шпильки, так любимые женщинами и мужчинами Ванжана, – только длинные тугие нити жемчуга и заколки с драгоценными камнями.
Даже жители Ванжана, нетерпимые к наружности иноземцев и с трудом признающие любую красоту, кроме их собственной, считали Милену несравненной красавицей. Катарина даже слышала, как один из юношей читал ей стихи, написанные специально в ее честь.
После таких случаев Катарину всегда мучила мысль: а считалась бы она такой же красивой, как Милена, не заставь ее отец скрывать свой пол? Ведь они же близнецы! Копии друг друга! Даже художник не может с такой точностью подделать картину, с какой боги создали их с сестрой.
Но Катарина знала, что этим вопросом ей придется мучиться вечно. Никогда не суждено ей надеть красивое платье или
