палатке с открытой дверью… и не вернуться потом до самого обеда?! Даже когда уже Лео отвезли к врачу!
Дверь в комнату, где я должна была увидеть мужа, и правда находилась рядом. Я остановилась, выдохнула, выпрямила спину и улыбнулась. Елена посмотрела на меня и, явно оценив такой настрой, улыбнулась сама.
— Лео, посмотри, кого я к тебе привела, - с таким энтузиазмом объявила Елена, что мне показалось, она объявляет ребенку о приходе Деда Мороза.
— Лео, - я почти оттолкнула ее и прошла вперед, к кровати. Он лежал, совершенно не двигаясь. Все его лицо было перебинтовано. Я видела, что он моргает, что грудь его поднимается под одеялом. Но никак не могла ожидать, что он не проявит хоть какие-то эмоции. - Лео, это я. Как ты себя чувствуешь?
Мне хотелось броситься к нему, прижать к себе, заплакать и твердить, что все будет хорошо, но этого делать было нельзя. Я присела на край кровати, а он лишь следил за мной одними глазами.
— Дела плохи, Вики. Я не доделал начатое, - тихо сказал он и отвернулся от меня. Отвернулся! Лео, который всегда заботился о том, чтобы мне было комфортно, который боялся сказать что-то, что могло обидеть или даже просто задеть.
— У кого плохи, Лео? У тебя? У меня? Или, может, у твоих родителей, чей сын выжил? – внутри меня поднялось такое, что я не смогла больше притворяться. Сейчас говорила не любящая девушка, а Люба из своей инвалидной коляски, которая не сдалась даже тогда, в тяжелое время, в свое одиночество. А не сдалась только потому, что бабушка с ней не нянчилась, не жалела, а вела себя как с полноценным взрослым человеком. Да, не ходящим, но трезвомыслящим, молодым и сильным.
— Ты хочешь меня пристыдить? – он повернулся ко мне и ответил со злостью.
— Да, Лео. Пристыдить. Мы начали с тобой как друзья, которые помогали друг другу. Теперь я люблю тебя и надеюсь, ты тоже, как и раньше. Но друзьями мы быть не перестали. И я, как лучший друг, говорю тебе правду, - стараясь не повышать голос, следя за настроением, чтобы не перейти на претензию, ответила я.
Мне не нужен был маленький обиженный ребенок, мне нужен был тот Лео, которого я полюбила. Конечно, я не бросила бы его в любом положении, но хотела побороться.
— Мама, принеси мне свежую воду, - Лео явно хотел, чтобы мать вышла. Елена, не споря, забрала графин и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
— Вики, я не мог предать доверия отца, не мог…
— Не мог выжить, чтобы терпеть теперь все это? – закончила за него я. - То есть твое чувство гордости важнее нашей любви к тебе? Лучше бы было, чтобы мы потеряли тебя? Три несчастных человека до конца своей жизни? – теперь я не сдерживалась. Не кричала, но тон мой говорил сам за себя.
— Может, ты и права.
— Не «может», Лео. Я точно права. И это временно. Доктор сказал, что самое страшное, что тебя ждет: время для восстановления, некоторые неудобства при хождении с тростью и возвращение к прошлой жизни. Ты не беспомощен. И все зависит только от тебя. Как только ты сможешь сидеть, я заберу тебя. Ты будешь ездить в коляске на свою стройку. Да, не верхом, а в карете. А на месте тебя просто перенесут в паровоз.
— Думаешь? – видимо, поняв, о чем я говорю, тихо отозвался он.
— Уверена. И я не позволю тебе впадать в отчаяние. Твоя мать и твой отец должны видеть борца. От тебя не зависело то, что случилось, но и при этом ты повел себя геройски, спасая людей. Что еще ты хочешь? От себя, от Бога? Чего тебе еще желать?
— Прости меня, Вики, - Лео протянул одну руку, и я повернулась к нему.
— Мне не за что тебя прощать. Ты верен своему делу и своей семье. Ты лучшее, что я встретила в своей жизни.
— Я клянусь, что не сдамся. Клянусь, милая, - когда я наклонилась, чтобы аккуратно поцеловать его, заметила слезы на его глазах.
— Сейчас сюда вернется твоя мама. Ты с новым настроением скажешь, что тебе лучше, что ты видишь свой дальнейший путь и будешь идти по нему. Скажешь, что ты счастлив иметь такую семью, как они…
— Вики, я не знаю, как ты смогла вытянуть меня из тех мыслей…
— Я слышу голоса. Значит, вы оба чувствуете себя хорошо? – громогласный мистер Лоуренс-старший вошел без стука.
— Да, отец. Все хорошо. Я увидел свою Викторию и чувствую, как силы возвращаются ко мне, - Лео, как мог, засмеялся.
Потом вошла Елена и, услышав слова сына, наконец, расслабилась.
— Мы с Еленой прогуляемся до кухни. Я так голодна. Думаю, ты тоже. Мы сейчас что-нибудь принесем сюда, правда? – я мотнула головой, давая понять свекрови, что надо оставить Лео с отцом. Тот переживал за него больше всех.
— Это кстати. Я голоден так, что съем сейчас и быка, - пошутил Лео.
Как только мы вышли в коридор и закрыли дверь, уставшая, напуганная, живущая последние дни в страхе потери женщина бросилась мне в объятия и зарыдала, кусая платок.
Я молча обнимала ее, прижавшись спиной к стене, потому что сил было еще не очень много и кружилась голова. Но сейчас мне нужно было постоять с ней вместе, чтобы она выревела все, что накопилось, и вернулась к жизни.
Вспомнив снова про Оскара, я захотела поделиться своими мыслями с Лео, но решила, что сейчас не время. После ужина я посидела в комнате Лео. Мы обсудили какие-то дела, не касаясь взрыва и этих бессмысленных жертв. Я дождалась, когда он заснет, и осторожно ушла в свою комнату. На завтра я решила попросить
