из Флориды пришла первая волна результатов. Они не были даже близки. Республиканский губернатор штата Рон ДеСантис и сенатор Марко Рубио одержали триумфальную победу, и телевизионные аналитики намекнули, что это может предвещать начало ужасной ночи для Байдена.
Байден перешел в столовую рядом с Овальным кабинетом. Ему ничего не оставалось делать, как ждать, и он хотел начать звонить кандидатам, утешать демократов, чьи ранние результаты указывали на то, что они потеряли карьеру, или поздравлять тех, кто одержал победу.
Каждые несколько часов О'Мэлли Диллон приезжала из специального центра обработки данных, который она создала в Дипломатическом зале Старого здания исполнительной власти - более формальной обстановке, чем любая котельная в ночь выборов, которую она когда-либо создавала. Она продолжала информировать Байдена о результатах выборов в Палату представителей на внешних окраинах пригородной Вирджинии, которые она считала самым показательным показателем этой ночи. То, что она видела в этих заездах, говорило о том, что вечер может довольно сильно отклониться от ранних удручающих новостей из Флориды. Возможно, готовится нечто, бросающее вызов истории.
-
Победа бывает разных оттенков. К девяти часам вечера стало ясно, что "красной волны" не будет, даже близко. У демократов были все шансы удержать большинство в Сенате и, если все сложится, в Палате представителей. Это было похоже на простое выживание. Но по отношению к закономерностям американской политики это было чудом.
За последние сто лет американской истории было всего три случая, когда партия президента сохраняла свои места в Сенате и теряла менее десяти мест в Палате представителей. Каждый из этих случаев можно объяснить как из ряда вон выходящий. В 1934 году Франклин Рузвельт извлек выгоду из того, что нация по-прежнему винила оппозиционную партию в Великой депрессии. В 1962 году Джон Кеннеди наслаждался непосредственными последствиями кубинского ракетного кризиса, и избиратели вознаградили его за предотвращение ядерного Армагеддона. В 2002 году нация, травмированная терроризмом, поддержала "ястребиную" партию Джорджа Буша-младшего.
Возможно, об этом говорит тот факт, что Байден добился своих поразительных результатов без угрозы национальной безопасности. Конечно, ему сопутствовала удача: решение Доббса мотивировало деморализованную базу его партии. Но победа также стала результатом стратегической смекалки.
Байден гордился своим общением с избирателями из числа "синих воротничков". Считалось, что этот электорат навсегда перейдет в Республиканскую партию, и из-за этих перемен будет трудно победить в штатах, которые когда-то называли промышленным Средним Западом. Но демократам удалось удержать губернаторские посты в Мичигане, Висконсине и Пенсильвании. Джон Феттерман занял место в Сенате в Пенсильвании, где Байден проводил более активную кампанию, чем в любом другом регионе.
Успех в Ржавом поясе, где ему удалось продвинуть мультикультурную программу без излишнего нагнетания тревоги белых избирателей, подтвердил его теорию политики. Он одержал прогрессивные победы, не выпячивая это на лицах побежденных в культурном плане. Выборы продемонстрировали мудрость его подхода к проблеме абортов, как бы больно ни было наблюдать за тем, как он поначалу ее решал. Отказавшись сделать себя проблемой, отвергнув агрессивные предложения Элизабет Уоррен и Александрии Окасио-Кортез, он позволил республиканцам нанести себе ущерб, а сам остался в стороне, всего лишь защитником статус-кво.
Байден называет себя "политиком на кончиках пальцев" - и именно вторая часть этого ярлыка помогла ему превзойти ожидания избирателей. Он принимал стратегические решения для защиты своей коалиции, даже когда эти решения вызывали насмешки на редакционных страницах. Чтобы противостоять инфляции, или, по крайней мере, тому, как она ощущается непосредственно, он опустошил Стратегический нефтяной резерв, чтобы снизить цены на бензин. Чтобы привлечь молодых избирателей и выполнить предвыборное обещание, данное Элизабет Уоррен, он согласился на списание студенческих долгов, даже если эта политика ему не особенно нравилась.
В то время как эксперты высмеивали Байдена за попытку определить выборы как битву за демократию, его аргументы оказались весомыми. Несмотря на инфляцию, избиратели были вынуждены наказать политиков с авторитарными наклонностями. Поддерживающие Трампа отрицатели выборов потерпели поражение в гонках за пост губернатора и госсекретаря в каждом из штатов, где шли бои.
Его стратегия защитила механизм демократии от враждебного поглощения. На вторых выборах подряд он предотвратил угрозу авторитаризма. Это был стандарт, по которому он оценивал свой собственный успех. Конечно, это не было постоянным достижением. Но он предотвратил катастрофу, и ожидать, что в сложившихся обстоятельствах он сможет сделать что-то большее, было нереально.
-
На следующий день президент не смог удержаться от злорадства. Он провел пресс-конференцию в Государственной столовой, где упивался своим успехом. "Хороший день для демократии и хороший день для Америки", - заявил он.
Пока он впитывал похвалу, до него дошли новости об очередном триумфе. За победой в борьбе за демократию внутри страны последовала решительная победа в борьбе за рубежом.
Это была кульминация самых напряженных боев за девять месяцев войны. Украинское контрнаступление на юге, застопорившееся в течение большей части сентября, наконец продвинулось вперед в октябре, после того как украинцы сменили командующих на местах. Поставленные американцами управляемые реактивные системы залпового огня GMLRS (произносится как "гиммерс") вывели из строя мосты и нанесли удары по укрепившимся российским форпостам в районе города Херсон. Ракеты были выпущены из систем, установленных на кузовах грузовиков, называемых HIMARS (произносится "хи-марс"), настолько маневренных, что они могли быстро появляться и так же быстро исчезать.
GMLRS были верхом точности, они хирургически ликвидировали все возможные пути отхода из оккупированного Херсона, в результате чего около тридцати тысяч русских войск оказались на западном берегу Днепра, отрезанные от линий снабжения.
Положение русских в Херсоне было неприемлемым. Чтобы избежать расправы над хорошо обученными войсками, измотанными и деморализованными, необходимо было отступать.
9 ноября, на следующий день после промежуточных выборов в США, министр обороны Сергей Шойгу на совещании, которое транслировалось в прямом эфире российского телевидения, сказал своим командирам: "Продолжайте отвод войск и примите все меры для обеспечения безопасной переброски войск, оружия и техники на другой берег Днепра". Это была унизительная концессия поражения. Примечательно, что об этом было объявлено без присутствия Путина.
Отступление было единственным маневром, который российская армия могла эффективно осуществить на Украине. Когда у нее было время на планирование, она умело переправляла войска из опасного положения и вывозила технику. Но при этом она уступила единственную региональную столицу Украины, захваченную в ходе войны. Это принесло Украине победу, которая подняла ее моральный дух и помогла пережить зимние морозы.
-
Правительство Украины пережило более восьми месяцев войны. Оно одержало победу в трех сражениях - в Киеве, Харькове и Херсоне, - которые войдут в военную историю. В значительной степени эти победы можно
