— Ну и странное же имя. Откуда ты?
— Хох, Роналд, дорогой мой друг. Я отсюда так далеко и из такого дикого мира, что даже говорить противно. Родом я с планеты, где растут каменные джунгли и ездят самоходные железные колесницы. Магии нет, но есть куча науки.
— М-м-м… нау-у-ука, — протянул он. — Наука — это хорошо.
— С чего бы вдруг?
Огр рассмеялся и тут же схватился за голову.
— Расскажу тебе я историю. Коротко, потому что много болтовни сейчас моя голова не вынесет. Но, значит, мой мир до определенного момента был мрачен и однообразен. Сплошные звериные рефлексы. А потом я как-то съел одного человека во время налета на людское поселение, и-и-и… все изменилось. С тех пор я стал ясно соображать, высокопарно разговаривать и вообще, посмотрим на меня — интеллигенция во плоти, а так с виду и не скажешь, верно?
— Абсолютно точно, — сказал я, отхлебывая рассол из кружки.
— Вот тот человек был ученым. Череп его хрустел, как корочка свежеиспеченного хлеба, как щас помню. А мозги на вкус, как устрицы были. Ты когда-нибудь ел устриц?
Я поморщился от отвращения.
— Нет, они мне напоминают сопли на вид. Самые вязкие, что я видел.
— Собственно, после того случая я стал любить науку.
— Ладно, ты сожрал ученого и поумнел.
— Да нет же, дурья твоя башка. Я помнел потому, что достиг в тот день совершеннолетия, а у нас по такому случаю мозг формируется окончательно и достигает осознанности. А науку полюбил, потому что он был последним человеком, которого я сожрал. Но если бы он не был ученым, то я вполне бы мог стать… не знаю… дворником? Кузнецом? Кем угодно. А стал вот, — он похлопал себя по животу.
— А с этим что? — я указал на Стью.
— А хуй его знает, прости за мое наречие. Ебанутый, прости меня Дух Горы. К слову, я говорил, что тот бледномордый сбежал?
— Доппельгангер, что ли?
— О, вижу ты уже перестаешь удивляться таким вещам. Это хорошо, обживаешься.
— Знаешь, после вчерашней заварушки, думаю, я вообще перестану чему-либо удивляться.
Роналд хмыкнул
— Вполне вероятно.
— Ну и пошел он нахер, козлина. Еще раз встречу — вскрою ему череп и мозги заставлю собственные из десертной ложечки жрать.
— Жестоко, — он согласно покивал головой и выставил указательный палец вверх, — но заслуженно.
Двери таверны скрипнули. В помещение вошел мужчина в шляпе с пером, запыленном плаще и странном одеянии. Не таком, как ходят местные.
— Вильгельм из Рода Аскании? — громко спросил он. Я и Роланд одновременно поморщились.
— Да не ори ты, — тоже синхронно.
— Он, — сказал он.
— Я, — сказал я.
— Вам письмо, — сочувственно прошептал посланец и протянул мне конверт, запечатанный сургучом.
Я взял его, осмотрел со всех сторон. По лестнице сверху донеслись шаги. Бросив взгляд на оную, увидел Мию, что спускалась, окутавшись невесть зачем простыней. Знобило, поди.
— Ты ж спать собиралась, — сказал я.
