— Идда — встретилась с ним через сто лет после отлета Руэля с Ишира.
Мое поколение давно умерло к тому моменту, а мир захлебнулся в войне. Благодаря крови Руэля во мне я была все еще молода и красива, словно мои тридцать лет зависли во времени и никуда не исчезали. Но планета, на которую я взирала уже томительные сто пятнадцать лет, стала для меня тюрьмой.
Половину Южного континента захватил бессмертный, как его справедливо называли, Ринох аль Иман. Люди на этих территориях были обращены в рабство, а все, почитающие зоннёнов, уничтожены.
Я жила в Северном Королевстве уже тридцать лет и не собиралась из него съезжать, пока однажды ко мне не прибыли потомки моего дяди Варуха — папиного брата. Они умоляли спасти их семьи, живущие в плену кочевников, и мое сердце дрогнуло: родня все-таки!
К тому моменту я уже хорошо владела боевым искусством, поэтому беспомощной себя не чувствовала.
Нашла родственников в приграничном городке и начала готовить их к побегу.
Мне удалось переправить их в Северное Королевство, но меня саму взяли в плен, и вскоре я предстала перед глазами того самого «бессмертного» правителя тахибинов.
Он был молод, хотя все знали, что ему было сто тридцать лет, и даже хорош собой. Только одна щека вся была в шрамах. По тому, как блеснули его глаза, я почувствовала, что понравилась ему. А когда он узнал, что я — это та самая знаменитая бессмертная «ведьма», которая не стареет и которую трудно убить, он и вовсе пришел в неописуемый восторг.
Он не стал убивать меня или пытать. Он всеми силами начал соблазнять меня, предлагая стать его императрицей, то есть «тахибинной». Я отказывалась. Упорно. Честно. Открыто. Не боясь смерти. А он влюблялся все сильнее. Однажды, напившись, даже рассказал мне всю эту историю о лорде Мерфиохе и поведал о своей безумной ненависти к зоннёнам.
Именно в этот момент я поняла, что этот человек — по-настоящему мой лютый враг. Он ненавидел Руэля, а значит, ненавидит меня и мою суть, потому что для меня Руэль — это все!
С того момента я начала упорно искать его слабости. Узнала, что на шее он постоянно носит особенный медальон, подаренный ему лордом Мерфиохом. То, что это было какое-то оружие, я не сомневалась. Вот только в чем его смысл?
Играя на чувствах Риноха, я узнала, что этот медальон сделан из «божественного» кристалла под названием «неру» и что с его помощью можно уничтожить даже самого правителя зоннёнов, каким бы он ни был сильным. С того момента я решила медальон украсть.
Однажды, втеревшись в доверие к страже и отпросившись прогуляться недалеко, я нарвала сон-травы и приготовила сонный порошок. Усыпив Риноха, я выкрала медальон и сбежала в Северное царство. Придя к королю, я объявила, что знаю все слабости правителя кочевников и могу остановить его нашествие на мир. Но король предал меня. Тайно сговорившись с Ринохом, он снова отдал меня ему и даже вернул кочевнику медальон, а в обмен правитель тахибиннов пообещал не идти войной на Северные Земли и даже договорился с королем о торговле.
Ринох, естественно, не стерпел моего предательства и жестоко меня казнил.
Сам он умер через десять лет от рук своих же людей.
Но мы — носители инопланетной крови — переродились снова. Мы встречались с ним не раз и не два, и всегда были по разные лагеря. Я защищала зоннёнов и их поклонников, а Ринох их ненавидел и истреблял.
Но потом наши пути в этих перерождениях постепенно разошлись. Я забыла о своих корнях, а вот Ринох аль Иман, похоже, не забыл ничего…
Я вздрогнула и с ужасом посмотрела на уже теперь знакомого человека. В этом перерождении он был значительно старше меня, и я догадалась, что на сей раз он прожил в одном теле не одну сотню лет.
— Ты до сих пор защищаешь этих выродков? — бровь генерала презрительно поднялась вверх. — Думаешь, они пришли с миром? Скоро Ишир станет их колонией, а мы все — их рабами!
Мне трудно было воспринимать все происходящее, как реальность, но ворвавшиеся в разум воспоминания прошлых жизней очень ярко охватили меня в этот момент, поэтому я дерзко ответила:
— Можно подумать, что ты не занимался тем же самым все эти тысячелетия, Ринох…
Генерал усмехнулся и даже отпустил мою руку.
— Значит, все-таки вспомнила! Занятно! Очень занятно! А я ведь тебя давно ищу! В последние пару сотен лет особенно тщательно.
Он вдруг с каким-то похотливым выражением осмотрел меня с головы до ног, а потом, смакуя каждое слово, произнес:
— А ты в этот раз такая аппетитная и молоденькая — еще лучше прежней! У меня сегодня определенно чудесный день!
У меня ныло плечо, а стоны Руэля заставляли дрожать от страха за него, но я изо всех сил скрывала свое состояние, лихорадочно пытаясь придумать, как остановить этого саалонского пса.
Но шансы были поистине ничтожны. Сейчас Ринох аль Иман — он же генерал Родден Майнолис — имел почти неограниченную власть. А медальон на его шее, в котором я узнала тот самый кристалл «неру» — смог поработить даже Руэля.
Думай, Исида! Думай! Выход должен быть!!!
Почему-то вдруг я вспомнила Монику. Однажды она сказала мне, что у меня есть дар… Сейчас хотелось зацепиться за все, что угодно. Я эмпат? Да, похоже, именно об этом она тогда намекала. Я должна воспользоваться этим. Чем бы оно ни было!
Представила перед глазами Монику, и невольно вспомнился «Лукас», который, судя по всему, был приближенным Руэля. Начала мысленно вопить к ним и просить помощи…
Даже на мгновение закрыла глаза и… провалилась в черноту.
Но не черноту бессознательности, а просто черноту… подпространства, что ли? Где я? Открыла глаза и… ничего не увидела. Только тьма.
Меня накрыла паника, и вдруг в ту же самую секунду я снова оказалась около фонтана, но только… здесь больше никого не было!
— Руэль! — я в отчаянии начала оглядываться вокруг. — Руэль, где ты???
Меня накрыла еще большая паника. Глаза увлажнились, как вдруг рядом материализовались две фигуры.
— Исида! — ко мне бросилась Моника и мгновенно подхватила меня, падающую. — Что произошло??? Ты ранена!!!
— Где Руэллианин? — воскликнул «Лукас», подходя к нам.
— Его… поработил страшный человек… — пробормотала я…
***
Звездолет зоннёнов пугал своими размерами. Я медленно шла по коридору, с трепетом оглядывая белые гладкие стены и ощущая головокружение от навалившегося стресса и страха
