— И тебя всё устраивает? — спрашиваю осторожно.
— Конечно нет! — раздельно и притворно-возмущённо воскликнул он.
Марго оторвалась от экрана телефона и посмотрела на него. На её лицо набежала тень, она чуть-чуть нахмурилась, а затем вновь уткнулась в мобильник.
— Тогда зачем?..
— Ты же знаешь, у меня всегда есть план, — он заговорщически подмигнул.
Сквозь арку, въехали во двор дома. Выбравшись наружу, Клаус достал сигарету и с наслаждением закурил.
— Не скоро теперь вновь получу такое удовольствие, — с лёгкой грустью в голосе сказал он.
Я молчу, наблюдая и за ним, и за Марго. Понимаю, что дальше будет только хуже. Понимаю, что девушка совершает ошибку и понимаю, что последствия будут катастрофичны, но что я могу сделать? Мои силы не безграничны, я не могу просто вышвырнуть его из своего тела. Поэтому просто следую за событиями, выжидаю в тени, надеясь, что их план окажется лучше, чем думает Клаус.
Всё произошло быстро, так, как и было задумано. Миг и сознание уплывает, а когда возвращается, то расстановка сил изменилась. Клаус прикован к постели, Марго, Андрей и Настя стоят напротив. Моя спальня превратилась в камеру пыток, соответствующий набор инструментов разложен повсюду. Видеокамера направлена прямо на изменённую кровать, а над нами висит ведро со святой водой. Всё, как и полагается. Всё, как и должно было быть.
Я наблюдаю. Опять наблюдаю. Вижу, как повзрослела за прошедшие годы Анастасия. Её лицо посуровело, исчезла подростковая мягкость, в глазах появилось знакомое многим медиумам отчуждение. Она не станет пытать ради боли, но не могу сказать, что ей не приятно держать меня в оковах. Другое дело Андрей. Мой дорогой друг. Он тёмный теперь. Он не из тех, кто готов пойти на пытки ради дружбы. Он не может изменить ситуацию, но она убивает его. Верный друг. Он из тех, кто заботится, а не причиняет боль. Этот надлом, что создал его отец, рано или поздно вырвется и Андрей либо изменится и станет очень жёстким и сильным мужчиной, или же сломается, прогнётся, а затем сгниёт изнутри. И очень долго будет не понятно, каким он стал — сильным или мёртвым.
Марго искусала губы до крови, сгрызла ногти до мяса, ещё чуть-чуть и она сорвётся, хотя внешне старается выглядеть спокойной и собранной. Однако все видят, насколько ей страшно. Бедная девочка. Она на пару лет меня младше, но кажется, что между нами пропасть. Маленькая и беззащитная. Девушка только-только учится быть собой. Она преодолевает все испытания, обтёсывающие её как драгоценный камень. Если ей повезёт, то она превратится в невероятно сильную и независимую женщину. Я верю, что она останется в живых, верю, что справится. Но, к сожалению, иногда одной веры недостаточно. Поэтому мне нужен план. Нужно придумать что-то такое, что окажется сильнее задумки Клауса. Я должна переиграть его на его же поле, иначе мы все умрём.
***
И мы попали в ад.
Я даже представить себе не могла, что боль может быть такой разнообразной, такой разноплановой, такой всеобъемлющей, такой живой и страстной одновременно. Мне и в голову не приходило, что человек может причинить такую боль другому человеку. И мне хотелось молить о пощаде тогда, как Клаус смеялся над очередной пыткой. Он просил ещё, глумился над палачами, не сдавался и казалось, что боль для него как комариный укус, что он не чувствует того, что чувствую я.
Мой разум не выдерживал такой пытки, и я всё чаще уплывала в своё мёртвое озеро темноты и покоя. Умом понимала, что так делать нельзя, что это наоборот приближает смерть и все страдания пропадут втуне. Но и дальше терпеть такую боль не было сил.
— Ты этого хотел?
Спрашиваю у него после очередного раунда, во время которого Анастасия пульверизатором оставила тонкую сеть из пузырящихся уколов от груди и до бёдер. Это было даже почти не больно, хотя понимаю, что эта пытка — пытка временем и невозможностью даже почесать обожжённые места.
— Ты куда-то спешишь? — Клаус смотрит на меня безучастно, как будто потерял сознание с открытыми глазами, будто выпал из реальности.
Поэтому Анастасия негромко объявила перерыв. Совсем скоро она применит безотказное средство и мы оба потеряем сознание. Это было нужно, чтобы помыть тело, накормить его через трубку, убрать отходы и вновь проветрить комнату. Вонь уже заполнила помещение невообразимым запахом, этакой смесью из серы, железа и дерьма. То ещё амбре.
— Да, я спешу вернуть себе тело! Ты как? Не собираешься ли меня покинуть?
— Это ведь ирония? — переспросил он. — Ведь мы оба понимаем, что эти пытки лишь развлечение для тебя, для меня и для них. Никакая боль не сравнится с тем, сколько времени я провёл на той стороне. Это просто пыль. Я отключил её и до меня доходят лишь жалкие укусы. Анастасия уже на пределе, ещё немного и она решится попробовать нечто особенное.
— О чём ты?
— Сюрприз, — я увидела, как по его лицу расползается улыбка.
Её заметила и Настя.
— Чему ты улыбаешься, демон? — громко спросила она. — Соскучился по моей ласке? У меня в запасе ещё много фокусов. Хочешь продолжения?
— Я изнемогаю, дорогая! — насмешливо ответил он, подмигнув ей.
Вышло довольно отвратительно, учитывая насколько плохо выглядело моё лицо.
Вместо ответа Анастасия включила голубой свет, а затем выстрелила очередной дозой транквилизатора.
Когда сознание вернулось, в комнате оставалась одна только Анастасия. Она с кем-то говорила по телефону, а затем, увидев, что Клаус открыл глаза, положила трубку.
— Тик-так, кажется, кое-кто решился, — даже в подсознании его голос прозвучал так материально, так плотно от удовлетворения.
Теперь мне стало ясно, почему он был так спокоен и напряжён одновременно. Он знал, что Настя сделает что-то, что ему нужно, и, в то же время, боялся, что она не решится, не сможет или ей помешают.
— Что она сделала?
— Скоро увидишь, Элли. Кажется, наше соседство и правда подходит к концу. Неожиданно жаль с тобой расставаться, — мягко заговорил он. — Ты была такой милой, такой живой и в тебе столько боли, почти океан. Мне нравилось чувствовать твои страдания…
— Рада, что тебе понравилось, — ответила глухо, обрывая его речь. — Теперь ты уйдёшь?
— Мы уйдём вместе, Элли. Ты, я и Марго, — жёстко ответил он. — Потом ты умрёшь, а мы с Марго повеселимся. Да так, что даже Изначальные это заметят.
— Изначальные?..
Во время нашей беседы в комнату вошёл Андрей и тогда же узнала, что задумала девушка. Она хочет убить нас обоих.
Эта мысль напугала. Я не понимала, почему Клаус так радуется этой идеи, ведь она была действительно смертельной. Остаётся только гадать, чего он хочет.
А потом события ускорились. Они набрали вес, динамику и драму. Мне было больно, мне было страшно, меня накрывала волна отвращения и едва сдерживаемой ярости. Смерть Анастасии, откровение Виктора Сергеевича, насилие над Марго. В этот момент понимаешь, кто ты есть. Понимаешь, чего ты стоишь. Узнаёшь, на что способен. Была ли я достаточно сильна, чтобы победить его и остановить? Нет. Обряд ослабил меня до такой степени, что приходилось прикладывать силы, чтобы говорить, чтобы думать, чтобы чувствовать. Чтобы быть ещё живой.
