Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
— Плевать! — Бывшая хозяйка публичного дома разом обрела былую дерзость и самоуверенность. — Пусть идет сюда, старый пьяница! Забью ему червонец в глотку, так он еще мне ноги целовать будет! Или ты, Мотька, не знаешь, что все на свете покупается деньгами?! И люди стоят дешевле любого прочего товара! Пятачок — пучок, вот сколько! А деньги — вот они!
Освободив буфет от посуды, она ловко, привычным движением сняла заднюю фанерную стенку. Высмотрев на обнажившихся обоях маленькую золотистую замочную скважину, похожую на крохотного жучка, Зинаида достала ключ, висевший у нее на груди рядом с крестиком, и судорожно повернув его в замке, распахнула дверцу.
Радостный возглас замер на ее побелевших губах. Сейф был пуст.
— Не может быть! — прошептала Зинаида, обливаясь ледяным потом. Горло сжимали спазмы, не хватало воздуха. — Мотька, что я говорила?! Немец проклятый меня таки обокрал!
Не получив ответа, Зинаида обернулась. Ее лицо исказилось от испуга и изумления. Матильды рядом не было, а на пороге комнаты стояли двое: невысокий мужчина во фраке и цилиндре и женщина, одетая, как барыня. Оба держали в руках подсвечники с горящими свечами, их лица были хорошо освещены. В мужчине Зинаида с содроганием признала барона.
— Полагаю, вы будете рады узнать, что никто вас не обокрал, — с легким акцентом произнес он. — Деньгам я нашел наилучшее применение.
— То есть как?! По какому праву вы присвоили то, что я наживала долгие годы честным трудом?! — взвизгнула ошеломленная сводня.
— О правах и честном труде вам лучше помолчать, мадам. Все ваши сбережения были внесены в сиротские приюты и пошли на зимнюю одежду девочкам… Вы ведь, кажется, привыкли покровительствовать именно девочкам? — Алларзон усмехнулся, но его глаза оставались мрачны.
Онемевшая Зинаида не нашлась с ответом. Первым ее порывом было броситься на ужасного «барона» с кулаками, но внезапно ей заступила дорогу незнакомка. Зинаида всмотрелась в лицо женщины и со слабым криком отпрянула назад. Она побледнела так, словно лицом к лицу встретила мертвеца, восставшего из могилы.
— Стало быть, узнала? — едва разжимая губы, спросила виконтесса.
Зинаида молча пятилась до тех пор, пока не натолкнулась на кресло, в которое и опустилась, совершенно обессиленная последними потрясениями.
— Вот так встреча, — прошептала бывшая хозяйка публичного дома, сглатывая слюну, ставшую вдруг горькой, как яд. Ее мысли путались, как в лихорадке. Ясно было одно: нищая, хворая дворяночка, когда-то сбежавшая на улицу, будто канувшая в бездну, вернулась богатой, здоровой и, судя по всему, сильно озлобленной. Ее стоило опасаться, и Зинаида впала в заискивающий тон: — Не ожидала, признаюсь! Только что вы против меня имеете, госпожа графиня? Кажется, я ничем перед вами не виновата?
— Ну и змея, — брезгливо бросила виконтесса, останавливаясь напротив кресла. Алларзон пристроил оба подсвечника на комоде, близко к Зинаиде, очевидно, желая лучше осветить ее лицо. Вслед за тем он встал в дверях, как на страже. — А ведь когда-то я пожалела тебя, — продолжала Елена, — защитила от брата, иначе он убил бы тебя за отступничество…
— Что вы меня жалостью своей попрекаете?! — с нервным смешком воскликнула Зинаида. — Жалость дешева, ничего не стоит. Вот если бы я ваши деньги присвоила, как вы мои! По платью вижу, разбогатели, так не стыдно ли вам бедную женщину грабить, ее последние гроши на вшивых приютских подкидышей раздавать?!
— А не продажей ли моей дочери ты эти гроши нажила?! — Лицо Елены почернело от плохо сдерживаемой ненависти.
— Продажей? — Зинаида перекрестилась. — Господь с вами, графиня. Запамятовали с горя? Это бывает… Померла ведь малютка, царство ей небесное.
— Разве померла? — вмешался Алларзон. — Разве не увезли вы ее живую и здоровую в то же утро на извозчике, опоив предварительно снадобьем ослабшую от родов мать?
— Что вы несете?! Девочка была мертва. Я правда увезла ее на извозчике, только прямо на кладбище! — Зинаида заговорила уверенно и нагло, сообразив наконец, какой старый счет ей пытаются предъявить. Она была убеждена, что эти двое ничего не знают толком и уж конечно ничего не добьются.
— «Мертвая» девочка кричала, а вы ее укачивали. У нас имеются свидетели. Бесполезно отпираться…
— Смех и грех! — Сводня хлопнула себя ладонями по ляжкам. — Свидетели чего?! Что я случайно пару раз тряханула сверток с трупиком?! И что это за свидетели такие, посмотрела бы я на них, послушала…
— Хватит! — хрипло выдавила виконтесса. — Говори, кому продала мою дочь! А не то пойдешь по этапу в Сибирь!
— Вам удавалось скрываться от полиции лишь благодаря мне, — подтвердил сыщик. — Сейчас же назовите фамилию покупателя, и я обещаю, что отпущу вас на все четыре стороны! Иначе…
Чем сильнее волновалась виконтесса, чем напористей становился Алларзон, тем спокойнее держалась Зинаида. Ее глаза сощурились, на губах всплыла недобрая, загадочная улыбка. Казалось, женщина что-то обдумывает.
— Ну, раз уж вы все узнали, отпираться не стану! — неожиданно заявила она своим обвинителям, начинавшим уже терять надежду чего-то от нее добиться. — Скажу вам имя, а еще лучше, вы графиня, сами прочитайте расписку. Она у меня как раз с собой.
Невозмутимо поднявшись с кресла, она взяла с комода потертую бархатную сумку на медной цепочке, с которой давно облезло серебряное покрытие. Внезапно женщина со всей силы швырнула сумку об пол. Послышался громкий треск разбившегося внутри стекла, и в комнате тут же удушливо запахло разлитым керосином. Елена инстинктивно отшатнулась к двери.
— Вот тебе расписка, дворяночка! — крикнула Зинаида, смахивая горящие свечи с комода на пол, туда, где лежала сумка, вокруг которой уже натекла лужица керосина.
Два события произошли одновременно: Алларзон кинулся к Зинаиде, и столб огня, взметнувшегося на его пути, опалил сыщику лицо и волосы. Алларзон с воплем отпрянул, схватившись за глаза, и вдруг, зашатавшись, рухнул прямо в огонь как подкошенный. Зинаида, злорадно оскалившись, отступала к дальней стене, не сводя глаз с Елены, опасаясь, что та, в свою очередь, попытается ее преследовать. Но Елена будто оцепенела, глядя на тело сыщика, объятое огнем. Огонь! С ним у нее были старые неоплаченные счеты. Московский пожар унес жизни самых близких ей людей. Тогда она ничего не смогла сделать для их спасения, ровным счетом ничего. И сейчас виконтесса в трансе смотрела на пламя, безумным остановившимся взглядом.
Трещал паркет, начинали тлеть стулья, в комнате становилось трудно дышать от дыма. Зинаида прижалась к дальней стене. Казалось, она ощупывает обои. Внезапно потянуло сильным сквозняком, будто где-то открыли дверь на улицу. Виконтесса, не веря своим глазам, увидела, что под обоями, разодранными ногтями Зинаиды, скрывается дверь, за которой виднелся задний двор особняка. Сводня собиралась удрать через потайной ход!
В следующий миг Зинаиды уже не было в комнате. Елена рванулась было за нею, но ее приковал к месту вид горящей фигуры. Придя наконец в себя, она сорвала со стены портьеру, накрыла ею сыщика и потащила его в коридор. Тут же подоспела смертельно напуганная Мотька с кувшином воды. Вырвав из ее трясущихся рук кувшин, виконтесса вылила воду на голову Алларзона. Тот испустил долгий стон. Огонь уже рвался из комнаты в коридор. Женщины подхватили раненого подмышки и выволокли его во двор, уложив прямо на землю. Мотька топталась рядом, жалобно приговаривая:
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
