что выйти из дома в таком виде будет не очень-то комильфо.
— Марин, то, что в твоём понимании классный ресторан, скорее всего мне не по карману, — качаю головой я. — И как недавно мне заявила одна знакомая нам и острая на язык дама… у меня с такими как ты и Корсаков очень сильно отличается образ жизни и уровень достатка. И это правда.
— Так, — хлопает рукой по столу Марина. — Или ты едешь со мной в «Мацоли», или я иду и скупаю половину супермаркета, в том числе алкогольный отдел и заваливаюсь к тебе сюда!
— А я тебе домофон не открою.
— Я милая скромная блондинка с тяжёлыми пакетами, поверь, не пройдет и пары минут, как мне обязательно откроют дверь, — фыркает Марина, сверкая глазами и разбивая в пух и прах образ милой скромной девочки. — А я поднимусь к тебе и начну пиршество прямо у тебя под дверью! И за уровень шума на лестничной клетке я не ручаюсь!
Ага, давно я не веселила соседей.
— Чёрт с тобой, Вишнякова! — поднимаюсь я, с каким-то смешанным чувством осознавая, что избавиться от окружения Корсакова будет намного сложнее, чем от присутствия в моей жизни самого Саши.
Глава 82
По-хорошему нужно было предупредить девчонок о моём неожиданном порыве выйти в свет в столь необычной компании. Но странное ощущение внутри, не поддающееся никакой логике, шептало мне, что всё будет в порядке. И что Вишняковой можно… верить.
Я никогда не встречала человека, который так откровенно вдруг ни с того ни сего решил открыть мне одни из самых важных и значимых страниц в своей жизни. По Марине было видно, что она также пребывает в некотором шоке, особенно когда я предоставила ей возможность выговориться и потом дала ей свои краткие комментарии обо всём услышанном. Что бы она там не пела про нереальность женской дружбы, женские уши Вишняковой уже давно были нужны, и это факт.
— Восемнадцать лет, Лиз, — глухо говорит Марина, опуская лоб на скрещенные пальцы. Слегка качает головой, будто не веря собственным словам. — Восемнадцать лет назад я в него влюбилась, ещё будучи маленькой девочкой. За восемнадцать лет человек вырастает и становится самостоятельным. Машину может водить, голосовать. А всё до чего мы смогли дойти за эти восемнадцать лет это один раз переспать по пьяни…
— Но ты же говорила, что была не…
— Да неважно! Не суть, — отмахивается Вишнякова. Музыка, что идет фоном в ресторане, будто почуяв наш настрой решила резко стать печально меланхоличной.
«Мацоли» смог поразить моё воображение и необычным интерьером, и кухней «Фьюжн» и крышесносными коктейлями, которые напрочь выветривали все мои недавние устои здорового образа жизни. Подозреваю, что и ценами он меня тоже поразил бы наповал, но предусмотрительная и хитрая Марина отняла у меня меню и все заказы делала сама.
— Я устала, Лиз. Устала надеяться на чудо, устала быть той самой жилеткой, в которую он плачется время от времени, когда понимает, что все бабы в его жизни не то, что ему надо. Устала наблюдать его абсолютную слепоту… Потому что я знаю, что мы с ним действительно совпадаем. Во всём. И как говорится, вот он твой идеальный вариант — только руку протяни. Но он упорно не замечает…
Нет, я уже сбилась со счёта сколько раз я мысленно просила себя молчать и не лезть. Помня главный завет Корсакова и прокручивая в голове все бесплодные попытки самого Мериминского нас помирить. Но язык мой — враг мой.
— Да с чего ты решила вообще…
— Лиз, я на пределе, серьёзно. Мне настолько больно, что эта боль уже льётся через край. Я потому на тебя так и накинулась тогда, видя, как он круги вокруг наяривает. Да и за Сашку было обидно, не хотелось повторения истории с Янкой…
— Так она же была неплохой вариант, — язвлю я, — И показатели вам никакие не рушила.
— Лиз, я когда злая, то и не такое могу сказать, лишь бы задеть побольнее. Отвратительная черта, знаю, — опускает глаза Вишнякова, — И я этим не горжусь. Это конечно меня не оправдывает, но… Когда Корсаков расставался со своей очередной бабой, все проблемы вечно приходилось улаживать мне. Сашке же вечно некогда… У него же на первом месте дела. Он и когда встречался с кем-то не всегда отвечал нормально на их звонки и сообщения, а уж потом и вовсе не ставил в приоритет. Ты знаешь сколько раз ко мне вламывались в приёмную эти ненормальные? Какие они устраивали безобразные сцены, размахивали липовыми тестами на беременность, катались в истериках, пытаясь прорваться на его совещания или сорвать важные переговоры?!
— Да ладно?!!
— Лиз, там такой цирк с конями иногда творился, ты себе представить не можешь! И вот чем проще и безобиднее казалась девчонка, тем потом больше от неё было проблем! С моделями и актрисами Сашка как-то без лишнего шума расставался — этих достаточно было на моря свозить, купить дорогой подарок и всё. Они тихо-мирно сваливали в закат. Ну кроме Янки… ну там особая история, ты ведь в курсе. Но при виде простых милых девочек у меня уже потом начинал дёргаться глаз, серьёзно! А тут ещё и ты, которая отхватила контракт на несколько сотен тысяч, но при этом почти каждый день выносила ему мозг. И я правда никак не могла понять, что ты по-настоящему испытываешь к Сашке, и почему к тебе вечно спешит на помощь Ярик. И если ты тогда пришла мириться к Корсакову, то какого хрена ты так мило обнимаешься в кабинете с Ярославом…
— О боже, — закатываю я глаза. Так вот с чего она тогда взбеленилась и решила поиграть в богиню возмездия! А я всего на всего-то вытащила этого долговязого из-под стола и попыталась поддержать, как сумела! — Неужели ты правда думала, что у меня что-то есть к Ярику…
— Да много чего я тогда о тебе думала! И Лана эта раздражала до зубовного скрежета! Такая вся из себя идеальная, и фоточки у них идеальные и цитатки про любовь-морковь. Ну просто тьфу! — блондинка явно не выдерживает нахлынувших воспоминаний о недавнем романе Мерминского и выпивает залпом один из своих коктейлей. — Знаешь, когда ты долго что-то терпишь, то однажды наступает момент, когда просто срывает стоп-кран. И остановиться уже нельзя, тебя просто несёт в каком-то неконтролируемом потоке. Я столько дров наломала за последнее время, ты себе представить не можешь, и не только с тобой…
— Ну а что я. Думаешь, мне делать
