плену его рук. – Простишь меня? – срывающимся голосом вопрошает он. И она кивает, не поднимая на него взгляда, не в силах издать хоть звук из–за вставшего поперёк горла комка. Две слезинки, совсем крохотные, пролетели вниз и разбились о запорошенный снегом бетон. – Тогда я за тобой. И не плачь, никогда больше не плачь. Разве только от счастья. Блин, Юль, прости идиота, – уже громко, с чувством, произносит Михаил. – Прости. Не могу без тебя. И не хочу.
Она рыдала долго, навзрыд, крепко вцепившись в его плечи, не отпуская ни на мгновение. А он и не стремился к тому, нежно и бережно обнимая округлившуюся за прошедшее время возлюбленную.
Это было самое непростое и, вместе с тем, самое правильное решение в его жизни. В тот момент, когда Юля сообщила о беременности от другого мужчины, ему показалось, что его мир, с таким трудом и тщательностью выстроенный, разрушился подобно карточному домику – в один миг. Они были так счастливы, безоблачно, бесконечно. Подходили друг другу как ниточка с иголочкой. Ему порой казалось, что он нашёл ту самую мифическую половинку, о которой все слышали, но никогда не встречали. А он чувствовал! Чувствовал родство душ. Ни с кем и никогда не было ему так легко и просто. Ни с кем и никогда он не ощущал себя настолько целостным, завершённым.
Он не склонен был к сантиментам. Думал, что не склонен. Но трогательная маленькая блондиночка, аппетитная, как булочка, и при этом с адамантиевым стержнем внутри и акульей хваткой в бизнесе, восхищала его безмерно. И сподвигала на романтические глупости, чего за ним сроду не водилось.
Тем ярче казались ощущения, тем глубже – чувства. И тем сильнее оказался удар.
Он уже считал её своей. Мечтал положить свой мир к её ногам. Весь, без остатка.
И не смог. Не смог найти в себе силы понять, принять. Не смог отвергнуть нелепые, навязанные обществом стереотипы. Не смог сделать шаг навстречу, когда его стоило сделать.
Сотни раз он проклинал себя за эту слабость. Близкие друзья и родители поддерживали его решение, приводя сто тысяч аргументов, оправдывая его трусость. И с каждым их словом он понимал всё яснее, всё чётче, что ему плевать. Плевать на то, что скажут люди. Плевать на то, что родные будут против.
Ему просто нужна была Юля. Одна или с ребёнком. Уже было всё равно.
Она слишком была ему нужна.
А ребёнок, ребёнок ведь ни в чём не виноват.
И по невероятному стечению обстоятельств, как только он принял решение, увидел её. В большом офисном здании, куда приехал на встречу, в фойе проплыла она.
Громоздкая, немного неповоротливая, с огромным животом, который уже было не скрыть, не отвлечь внимание пиджаком с шарфом, ни даже шубой, будь она сейчас в неё укутана с головы до пят. Немного бледная, но деловитая, с прекрасной осанкой и гордо поднятым носиком.
Лицо округлилось, даже несколько отекло, но он любил её и такую. Любую!
Он очнулся лишь после того, как Юля скрылась за поворотом, а его тронул за локоть друг и деловой партнёр.
– Привет. Ты чего? Это твоя Юлька, что ли, прошла? – догадался Семён.
– Да, моя Юлька, – Михаил кивнул машинально, всё ещё глядя вслед ушедшей мечте.
– Знаешь, ты извини, что я в такое глубоко интимное место да без вазелина, но, если любишь, никого не слушай. Она сейчас родит, придёт в себя и найдёт себе мужика, а ты локти кусать будешь до конца жизни. Ребёнок – это не проблема. Вырастишь – как родной будет. А тебе ещё родит, если захочешь. Дети любят тех родителей, которые их воспитали, остальное – чепуха.
– Спасибо, – Миша собрался уже было бежать за Юлькой, но друг остановил.
– Эй, ты чего? У нас встреча сейчас, у неё, судя по всему, тоже. Будет не очень правильно, если она разрыдается у них на глазах, у нас не американское кино, а русская действительность. Это всё, конечно, мило и ванильно, – Семён скривился, – но не совсем уместно. Пойдём. Помиритесь в более подходящем месте. И кольцо купи.
Совет был дельным. После некрасивого и длительного расставания стоило показать серьёзность своих намерений.
Пятница традиционно была самым загруженным днём в его графике и освободился Михаил слишком поздно для выяснения отношений и, как он надеялся, примирения. Важным фактором показалось отсутствие упомянутого другом кольца. Магазины уже давно не работали, и мужчина отложил воссоединение на утро.
Да только кольцо для самой лучшей в мире женщины найти оказалось сложно, особенно с учётом её положения. Он не особо разбирался во всех этих размерах, моделях, да и вообще ювелирных изделиях, и рассчитывал на какую–нибудь современную хитрость, но продавцы его разочаровали. Милые девушки–консультанты от всей души хотели помочь, но подобрать колечко на «отёкший на поздних сроках беременности пальчик ранее семнадцатого размера» не могли.
– Я бы вам порекомендовала повременить с кольцом. Если ручки опухают сейчас, она не будет его носить, а потом оно может оказаться ей велико или, напротив, мало. Лучше не расстраивать. Можно купить браслет–цепочку с подвеской для молодой мамы, или просто красивый браслет. Но, – девушка понизила голос, что её никто, кроме потенциального покупателя не расслышал, – только если вы уверены, что он ей понравится. Мы, женщины, очень печалимся дорогим подаркам, которые нам не нравятся, – и продолжила как ни в чём не бывало: – У нас хороший выбор, я вам всё покажу. Если не определитесь с покупочкой сейчас, приходите со своей дамой, мы работаем…
Михаил не был готов к такому повороту событий. Прежде выбор подарков не составлял ровным счётом никакого труда – пришёл и купил. Но Юлю хотелось порадовать. Только вот он не знал, чем, а времени на размышления не оставалось – он всей душой стремился к ней. Без промедления.
Его утро проходило бестолково и суматошно: он купил цветы и конфеты, затем испугался, вдруг конфеты ей сейчас нельзя, а он притащит и расстроит. Зачем–то купил цветок в горшке. Вдруг понравится. И шарф – едва ли не идентичный тому, что видел на ней вчера. Вспомнил об этом уже в машине и отругал себя в сотый раз за утро.
Цветы он, конечно же, забыл. Бежал по лестнице сломя голову, торопился, сам не зная, зачем. Но опоздал. Юля именно в этот день съехала. Ирония судьбы! Но сдаваться мужчина был не намерен. В ушах набатом звучали слова Семёна: «Она сейчас родит, придёт в себя и найдёт себе мужика, а ты локти кусать будешь до конца
