Танцы я разучила за день до свадьбы, и в пару из них внесла несколько своих “па”. Это тоже долго обсуждалось ридгандами. Весело было наблюдать за тем, как окружающие шепчутся, а некоторые осторожно повторяют за нами. Света, Наташа и Варя учили меня местным “кадрилям”, поскольку дольше были в местном высшем свете и сами участвовали в введении новых движений, отчего мы заливались хохотом весь день.
— Ты обещала открыть мне тайну, Малисат. Ты сказала, что скажешь обо всем, о чем молчала, когда станешь моей женой, - прошептал Шоаран, как только мы остались одни в нашей спальне. Здесь пахло цветами и нагретым камином, свечи, расставленные рядами на каминной полке в виде лестницы, хорошо освещали всю комнату, но в то же время делали ее сказочно-романтичной.
— Тогда, когда старик-хитрец опоил меня своими травами мне снилось, что я с тобой в доме. Мы долго разговаривали, а потом ты поцеловал меня, а я ответила тебе, - борясь со смущением, сказала я и посмотрела на него. Лукавая улыбка блуждала по его губам.
— И ты не пожалела об этом?
— Ни на минуту, Шоаран, - ответила я, заметив, как он внимательно смотрит на мои губы.
— Я боюсь разочаровать тебя сейчас, - он подошел ко мне, взял в ладони мое лицо и приблизился губами к моим губам.
И мой сон продолжился. Только теперь это было наяву.
Варя уехала с началом весны. Она оставила после себя целую художественную школу. Ее одаренная служанка стала основным преподавателем, еще две девушки уже заканчивали курсы явно мастерами, которых мы решили оставить также преподавателями. У Вари были свои дела, свои планы, которые она строила не здесь, не в Гордеро. Мы сдружились настолько, что отпускала я ее со слезами.
Когда вокруг нашего большого замка, где была теперь самая знаменитая школа Синцерии, расцвели цветники, которые мы разбивли с самой первой группой садовников, вернулась Крита. Я долго не могла понять, кто выходит из кареты, но когда девушка, махнув мне рукой, побежала со всех ног навстречу, я узнала свою подругу.
Ее семья приехала с ней. Мать сначала не поверила, что ее дочь преподаватель в таком известном месте. Но ее служанка и даже охранники это подтвердили, и матушка не стала долго думать.
Братья были моментально распределены в повара, садовники и медики, матушка провела несколько уроков с Критой. Потом решили, что дочь займется теорией. Мать же будет учить девушек самой вышивке. Так у меня освободился еще один заместитель.
Каждое утро я ехала из замка мужа в школу, а вечером возвращалась к Шоарану с новостями и выслушивала его. Наша общая военная школа, которую мы вместе создавали, начала работать теперь только под его руководством. Он был занят постоянно, как и я, а вечерами нам было над чем посмеяться, что обсудить.
— Это письма, которые велено передать лично в руки тебе, - Крита передала мне достаточно увесистый пакет, который я не торопилась открывать при всех.
— Я займусь ими вечером, а пока, рассказывай все, что ты узнала. Как прошло твое путешествие? – я разрывалась между Критой и пакетом, который жег мне руки.
— Мальчишка-повар оказался неправ лишь в одном – нет никакой фаранды Рианнон! – сказала Крита улыбаясь, а у меня опустились руки.
— Она ридганда! – закончила Крита, и я выдохнула. Значит, создатель местного борща все же существует. И, судя по всему, раскидало нас по этой бывшей Империи, как песчинки.
— Хорошо. Тебе удалось встретиться с ней? – я снова затаила дыхание. – Ты передала мои письма и рисунки Вар…Тээле?
— Да, этот пакет именно от нее. Она писала по письму в день, сказала, что каждый раз забывала что-то добавить. И когда мы проезжали обратно с мамой и братьями, она передала это все, - Крита махнула ресницами на пакет, лежащий рядом со мной на столе.
— Хорошо. Крита, ты не представляешь, как это важно для меня…
— Так чего же ты ждешь? Я вижу, как ты не можешь сидеть на месте, так что иди читай. Пока мы обедаем, у тебя есть время. А потом я жду тебя в своей комнате. Свадьба прошла без меня, а я очень люблю подробности! – моя подруга хорошо знала меня и не хотела заставлять ждать.
— Я быстро, - схватив сверток, я рванула в кабинет и, закрывшись внутри, уселась в кресло и разорвала бумагу, залитую сургучом.
Руки тряслись, а из глаз хлынул слезы. Виктория, да, та самая молодая женщина с мудрыми и грустными глазами нашлась. И ее борщ, ее умение даже в таверне со смешным названием устроить лучший ресторан в канганате сделали ее ридгандой.
Теперь оставалось найти одного – того молодого мужчину в очках. Его рисовала Варя в маршрутке первым. Нашелся даже Сан Саныч! Я вдруг поняла, что Варя отправилась не домой. Она хотела найти попутчика, с которым не успела обменяться и словом. Вот почему она грустила, когда мы обсуждали всех, кто сел в маршрутку в тот день. Она думала о нем.
Храм встретил меня тихим перешептыванием жрецов. Эхо здесь было таким сильным, что утаить что-то в разговорах даже шепотом было невозможно. Я хотела услышать тот голос – голос своей бабушки. Теперь, когда я была в безопасности, среди друзей, рядом с любимым мужем, я хотела знать, чего именно хотят эти самые боги от меня. Мне нужны были ответы на несколько вопросов.
Я простояла там, наверное, минут сорок, но ничего так и не услышала. Подходило время колокольчиков, после которых в Храм начинал валить народ. Жрецы подожгли пучки трав, окурили каждый угол. Каждый из них внимательно смотрел на меня, проходя мимо, но я пыталась не сбиться с мысли, старалась уловить хоть какой-то намек на присутствие здесь потусторонних сил.
Приятный запах от тлеющих пучков начал переходить в вонь, а потом я почувствовала, словно кто-то выдернул волос из моей головы. Я резко обернулась, но позади меня никого не было. Стены вдруг закружились, а потом и вовсе растворились.
— Ты и сама знаешь ответы на все вопросы, с которыми пришла.
— Не знаю, - я пыталась найти глазами точку опоры, но все продолжало кружиться вокруг меня.
— Ты все делаешь правильно. Даже когда ты ошибаешься, ты делаешь правильно, Малисат, - только сейчас я поняла, что голос больше не принадлежит моей бабушке.
— Кто ты? Я не верю в то, что боги могут разговаривать.
— Хорошо, тогда тебе будет проще, если ты узнаешь, что мы не боги, а люди, которые когда-то жили на Земле.
— На Земле? Там, где жила я? Вы об этой Земле? – мне показалось, что я привыкла к этому движению вокруг и даже начала улавливать какие-то частицы.
— Когда совсем небольшие изменения в истории Земли приобрели одну из альтернативных ветвей течения жизни… Нам просто пришлось строить жизнь здесь. И мы смогли остаться, как огромные эгрегоры[1].
— То есть, вы смогли сохранить свои души здесь, в Храме? – у меня мурашки пробежали по спине от того, что говорил этот женский голос.
— Так тебе проще понять, о чем идет речь, но лучше забыть это.
