своё решение.
— Так вот почему Даня стал относиться к Вадиму совершенно иначе… — протянула она, словно вспомнив что-то. — Это случилось после разговора с моим мужем, очевидно… Ты знаешь, я уже не надеялась, что мой сын и муж перестанут конфликтовать и придут к миру. Получается, это я тебе должна спасибо сказать?
— Вадиму, скорее, — пожала я плечами. — Я тут была лишь косвенно причастна, потому что являлась предметом разговора. Ваш муж сам понял Даню, словно книгу прочёл его и все его мотивы, и решил попытаться уберечь его от главной ошибки в своей жизни. Он единственный, кто верил в наши чувства. Ну, кроме моего деда. Он тоже верил, и не винил Даню за ту аварию… В такую мог угодить любой. Разве есть на свете люди, которые хоть от чего-то в нашей жизни застрахованы?
— И всё же именно твоё появление в жизни Дани сделало его сердце мягче и добрее, — сказала мама Даниила. — Помню, не так давно я ему сказала: скоро в твоё сердце тоже войдёт любовь, и ты поймёшь свою маму. Возможно, в тот момент любовь уже пришла — вместе с тобой в его класс.
Её слова стали мне приятны. Щёки опалило смущением.
Когда я пришла в новый класс, и подумать не могла, что найду свою любовь и стану любовью для такого парня, как Даня Бодров.
— Спасибо тебе, Агния, — посмотрела на меня Альбина. Её глаза говорили о том, что слова её совершенно искренни. — Спасибо, что ты такая и… Что ты не бросила его в самый трудный период. Ты стала тем маяком, который указывал ему путь даже в бурю. Ты стала для него той мотивацией, которой ему на хватало, чтобы бороться за себя. И…у вас всё получилось. У тебя получилось. Я безумно рада, что моего мальчика полюбила вот такая девочка, как ты. Я прошу ещё раз прощения у тебя. Нам всё кажется, что мы, взрослые, умнее, мудрее, знаем, как поступить, а потом вот так грубо ошибаемся и едва не убиваем настоящую, бесценную любовь в столь юном возрасте, и такую способность к жертвам ради любви. Это так красиво… Счастья вам, дети. Это такое странное чувство, когда твой сын любит девочку совсем как взрослый… Только не перестарайтесь, — погрозила она мне пальцем. — Всё-таки для взрослой любви вы ещё не созрели.
— Постараемся не перестараться, — ответила я, и она рассмеялась.
— Я тебя ещё вот что хотела спросить… — сказала Альбина и снова посмотрела мне в лицо. — У вас скоро выпускной. Я хотела бы, в качестве извинений, и вообще… Могу я порадовать любимую девочку сына? Хочу купить тебе платье на выпускной бал. Чтобы ты была красивее всех. Позволишь?
93.
— Какая же ты красивая… — Подошла к зеркалу в полный рост мама Дани. — Принцесса.
Я согласилась на её предложение, хоть и не сразу, и сегодня мы вместе выбирали мне платье в каком-то дорогущем бутике свадебных и вечерних нарядов.
Дед остался дома, он всё равно в этом ничего не понимает. Он тоже сначала сопротивлялся такому подарку для меня, но позже мы оба сдались. Альбина так искренне этого желала и для их семьи не стоял денежный вопрос, что я не нашла повода отказаться несколько раз. В конце концов, я столько прошла, что заслужила этот подарок. Пусть мой выпускной в самом деле станет самым ярким и главным событием моей жизни.
— Тебе очень идёт этот цвет, — улыбнулась мне мама Даниила, поправляя ткань на моих плечах. — И село словно на тебя шили. Мне кажется, этот вариант лучше других.
Мы померили уже не одно платье. Но на этом остановились дольше. Оно в самом деле смотрелось на мне изысканно и красиво.
Платье в пол, кремового цвета, без рюшек и блёсток, только кружево на топе и рукавах. Видно, что ткань хорошая и дорогая, и красивые сборки на юбке и были главной фишкой такого довольно лаконичного платья. Впрочем, тут были варианты гораздо молодёжнее, ярче и короче, но мы, не сговариваясь, обе потянулись именно к изысканным вариантам вечерного платья.
— Тебе самой нравится? — спросила меня Альбина, пока мы обе разглядывали моё отражение в зеркале. — Причёску, конечно, надо другую, и обувь. Но в даже так это платье на тебе смотрится потрясающе.
— Да… Очень, — ответила я и разгладила складки на юбке. — Это платье словно прямиком из мечты.
— Ну, тогда забираем его? Снимай, отнесём на кассу и поедем за обувью.
— За обувью? — посмотрела я на неё.
— И сумочку ещё нужно.
— И сумочку?!
— Ну, надо же закончить образ.
— Да… Я сама куплю, ну что вы, — замялась я. — Платье и так очень дорогое, я даже боюсь в ценник смотреть. Цены больше на номера телефонов смахивают…
— Когда я говорила про “купить платье” имела в виду и аксессуары к нему, — ответила Альбина. — Так что ничего не знаю — снимай платье и идём на кассу. Я хочу, чтобы мои дети запомнили этот выпускной. Он для нас вдвойне счастливый — потому что Даня туда пойдёт.
Я не стала спорить. Уже ведь сама на платье согласилась, теперь покупка ещё и босоножек к нему погоды для кошелька мамы Дани не сыграет.
Пошла снимать платье, которое теперь станет моим.
Могла ли я представить, что на выпускной меня будет собирать…мама Дани?
Конечно, не могла. Моей рядом нет, дедушка в моде ничего не смыслит. Купила бы сама то, что понравилось и на что хватило бы денег, а теперь меня собирает женщина с отличным вкусом и большими финансовыми возможностями. Но самое главное, что это мама любимого мальчика. Это вызывало во мне особенный трепет.
Я очень рада, что мы с ней смогли оставить негатив в прошлом и почти подружились. Я переживала, что мама моего Дани никогда не примет меня. Это было бы очень тяжело… Но слава богу, мы всё смогли исправить, и надеюсь, наше общение и дальше останется именно таким: тёплым, комфортным, почти дружеским.
Альбина расплатилась за платье и его запаковали в коробку с бантом, за который я и понесла её из бутика. Босоножки и сумочку им в тон мы тоже выбрали и, довольные покупками, засели в кафе, чтобы перекусить и отдохнуть.
Когда голод
