Кувалдой помахали и в других странах, особенно в Ливии, где три традиционные имперские державы (Великобритания, Франция и США) вооружились резолюцией Совета Безопасности ООН 1973 года и сами же ее без промедления нарушили, оказав противникам режима поддержку с воздуха. Их действия свели на нет возможность мирного урегулирования ситуации путем переговоров, резко увеличили количество жертв (по данным политолога Алена Купермана, как минимум в десять раз) и оставили Ливию лежать в руинах, в руках непримиримых незаконных военных формирований. А заодно Исламское государство было снабжено военной базой, чтобы нести террор дальше. Как отмечает Алекс де Ваал, весьма здравые дипломатические предложения, выдвинутые Африканским союзом и в принципе одобренные ливийским лидером Муаммаром Каддафи, имперский триумвират отверг. Массовый наплыв оружия и джихадистов распространил насилие и террор на пространстве от Западной Африки (ныне занимает первое место по количеству погибших в результате террористических актов) до Леванта. Кроме того, на фоне натовских атак из Африки в Европу хлынул поток беженцев[605].
Еще один триумф «гуманитарного вмешательства», ставший, как свидетельствуют многочисленные мрачные страницы истории, делом весьма привычным и восходящий своими нынешними корнями к временам, от которых нас отделяют четыре столетия.
Цена насилия
Одним словом, стратегия кувалды ГВТ распространила джихадистский террор с крохотного уголка Афганистана на значительную часть земного шара, начиная от Африки и Леванта до стран Южной и Юго-Восточной Азии. А заодно спровоцировала террористические акты в Европе и Соединенных Штатах. Значительный вклад в этот процесс внесло вторжение в Ирак – в полном соответствии с прогнозами разведслужб. Питер Берген и Пол Крикшенк, специалисты по вопросам терроризма, полагают, что война в Ираке «поразительным образом привела к семикратному росту годового количества джихадистских атак, их число увеличилось буквально на сотни, лишив жизни тысячи гражданских лиц; даже если исключить терроризм в Ираке и Афганистане, терактов, повлекших за собой смерть людей, в остальном мире стало больше, чем на треть».
Боевые действия в других регионах привели к аналогичному результату[606].
Ряд крупных организаций по защите прав человека – «Врачи за социальную ответственность» (США), «Врачи за глобальное выживание» (Канада) и «Врачи мира за предупреждение ядерной войны» (Германия) – провели исследование с целью «максимально реально оценить общее число погибших в трех главных зонах конфликтов [Ирак, Афганистан и Пакистан] за 12 лет войны с терроризмом», включая обширный анализ «посвященных этой теме материалов и публичных данных о количестве жертв», дополнив их сведениями о боевых действиях. По самым скромным подсчетам, во время этих войн погибли 1,3 миллиона человек, хотя этот показатель может превышать и два миллиона[607]. Поиск в базах данных, проведенный независимым исследователем Дэвидом Петерсоном практически сразу после публикации этого доклада, выявил, что в официальных источниках эти сведения практически нигде не упоминаются. Разве до них кому-то есть дело?
В более общем смысле исследование, проведенное Институтом Осло по изучению проблем мира, продемонстрировало, что порядка двух третей жертв были убиты в ходе внутренних конфликтов в тех случаях, когда их внешние участники навязывали свои решения. Девяносто восемь процентов жертв таких конфликтов погибали, когда внешние участники вмешивались во внутренние дела с использованием своей военной мощи. В Сирии количество непосредственных жертв конфликта увеличилось более чем втрое, когда Запад начал бомбить самопровозглашенное Исламское государство, а ЦРУ стало втихую принимать участие в боевых действиях[608]. Причем, по всей вероятности, это вмешательство вовлекло в конфликт русских, после того как продвинутые американские противотанковые ракеты стали крушить армию их союзника Башара Асада. Судя по первым признакам, бомбардировки русских влекут за собой примерно те же последствия.
Свидетельства, рассмотренные политологом Тимо Кивимаки, указывают на то, что «протекционистские войны [которые ведут «коалиции доброй воли»] стали главным источником насилия в мире; если бы не они, очень многих жертв, порой до половины, можно было бы избежать». Более того, как отмечает ученый, во многих подобных случаях, включая и Сирию, существовали возможности дипломатического решения конфликтов, которые попросту игнорировались. Как уже говорилось выше, то же самое относится и к другим кошмарным ситуациям, включая конфликт на Балканах в начале 1990-х, первую войну в Персидском заливе и, конечно, агрессию в Индокитае – самое страшное преступление после Второй мировой войны. В случае с Ираком данный вопрос даже не стоит. Здесь есть из чего извлечь уроки.
Как правило, последствия использования кувалды против уязвимых народов не вызывает удивления. Уже упомянутое нами дотошное исследование повстанческих движений, проведенное Уильямом Полком, должно стать настольной книгой для каждого, кто желает разобраться в нынешних конфликтах, равно как и для всех, кто занимается планированием, при том, однако, условии, что их заботят не только господство и власть, но и гуманитарные последствия. Полк указывает на некую модель, повторяющуюся снова и снова. Агрессоры – даже руководствующиеся самыми благими целями, – вполне естественно, не нравятся местному населению, которое сначала не подчиняется им в мелочах, провоцируя силовую реакцию, а та, в свою очередь, сплачивает оппозицию, с течением времени поддерживаемую все большим количеством людей. Этот цикл эскалации нарастает до тех пор, пока агрессор не уходит или не достигает своих целей методами, граничащими с геноцидом.
Примерно по той же модели развивалась и развязанная Обамой кампания убийств с помощью дронов – весьма примечательное нововведение в глобальном терроризме. Большинство отчетов свидетельствует о том, что она порождает террористов больше, чем убивает тех, кто подозревается в намерении в один прекрасный день причинить нам вред, – весьма весомый вклад нашего Юриста по конституционным правам, приуроченный к восьмисотлетней годовщине Великой хартии, установившей принцип презумпции невиновности, лежащий в основе любого цивилизованного права.
