– Ведите себя тихо с инспектором. Вы и так доставили слишком много хлопот. В особенности вы, Мистер Коулман, – звучит откуда-то слева и чуть сзади голоса Вильсон.
– Всегда к вашим услугам помолчать, – огрызаюсь я.
– Вы ещё тупее, чем я предполагал.
– Самомнение ослепляет, капитан.
– То-то вы не видите, что творите, Мистер Коулман. С детства, наверное, ослепли.
Он задевает меня за живое. Я ведь на самом деле заносчив и самомнителен. Может, оно, самомнение и правда ослепило меня, приведя меня сюда.
– И что вы теперь нас убьёте? – спрашиваю я, чуть разворачивая голову влево.
– Это уже будет решать инспектор! – рычит капитан. – На выход!
Нас выталкивают в широкую рекреацию, где вместо стен – стеклянные панели. Раварта спотыкается, я едва успеваю подхватить её плечом, чтобы она не упала. В этот же момент получаю толчок дулом автомата в спину. Зубы сами сжимаются от злобы. Хочется вкатить в челюсть обидчику, но понимаю, что у меня всё равно не получится. Топот десяти ног разрывает ватную тишину рекреационного холла. Я старюсь держаться ближе к Раварте, хотя это получается непросто из-за тыканий в спину и в бок. Несмотря на то, что мы вымокли и дрожим от холодного озноба, наши с Равартой головы, переполненные любопытством, крутятся по сторонам, в попытках разглядеть что-нибудь значимое.
За стеклянными панелями какие-то помещения с потушенным светом. Сквозь отражения силуэтов нашей группы можно разглядеть исследовательское оборудование. Я стараюсь не упустить ни одной детали. Возможно, тут есть ответы на вопросы. Но пока только сплошное оборудование, часть из которого накрыта полотняными чехлами.
Слева на самом верху на одной из панелей табличка «Лаборатория деретикулирования». На ум приходит одна из структур мозга, но никак не могу понять, что именно могут изучать в лаборатории. Слишком темно ща панелями. Продолжаю вертеть головой. Прямоугольники столов и зигзаги держателей ламп вырисовываются в огромную операционную справа от нас. Там мерцает синеватый дежурный маяковый свет. Он выглядит зловеще, почти мертвенно. В основном столы пустые, но на двух из них я замечаю лежащие тела.
– Ты тоже видишь это? – спрашиваю я ошарашенно у возлюбленной.
– Да. Это…, - её голос дрожит. – Это не люди…
Тела, лежащие на столе, напоминают людей лишь отдалённо. Основания их черепов вытянуты, а голова заостряется сверху. Ног не видно, они скрыты под покрывалами. Зато я усеваю разглядеть, что на их костлявых длинных руках пальцев точно меньше, чем у нормальных людей. Их три или четыре. Их кожа какого-то странного коричнево-красного оттенка. Впрочем, в синеватом свете многое кажется не таким, как на самом деле. Но в одном я уверен точно – это не люди.
– Может, это мутанты? – я рассуждаю вслух и тут же получаю острый удар под лопатку.
– Заткнулись! Мы почти прошли.
Мы доходим до того места, где стёкла превращаются в матово-зеркальные поверхности.
– Заталкивайте их! – командует двум сопровождающим нас солдатам Вильсон.
Одна из матовых панелей отъезжает в сторону, и мы оказываемся в небольшом помещении, в центре которого стоит квадратный стол с металлической столешницей. Сбоку вдоль стен размещены по три камеры с решётками. Это либо тюрьма, либо какой-то изолятор.
Нас заталкивают в две соседние камеры.
– Может, с нас хотя бы железки снимем? – огрызается Раварта солдатам.
Я же понимаю, что с этими людьми любые попытки попытаться договорится бессмысленны. Здесь либо делают то, что они хотят, либо умирают, либо всё равно делают то, что они хотят, а потом всё равно умирают. Здесь всё живое – лишь расходный материал. У Плазмиды и не бывает других правил. Что теперь с нами будет? Скорее всего нас допросят, выведают информацию о восстановителях, а потом убьют.
– Рав, как ты? – прислонившись ртом к краю решётки, там, где она спаяна со стеной, спрашиваю я.
– Пока живу. Как твоя нога? – её голос приглушён и звучит будто из глубины камеры. Наверное, она сидит на полу.
– Я уже успел забыть о ней. Меня скорее волнуют сейчас существа на операционных столах. Откуда они? Что они здесь вообще делают?
– Ты у меня спрашиваешь?! – раздражённо отвечает она.
– Да я всего лишь рассуждаю.
Раварта явно не в духе. Но при чём здесь я? Может, она напугана? Чего она ожидала, когда вызвалась идти со мной? Я допускал подобный сценарий.
Дверь открывается и двое солдат, уже других, вкатывают тёмно-коричневое кресло. Они закатывают его прямо к столу. За ними в помещение входит ещё один солдат, он кладёт небольшой чёрный ящичек прямо в центр стола.
– На переоденься в сухое! – почти орёт мне один из солдат, притащивших кресло, и быстрым ловким движением разблокирует замок на моей клетке, чтобы закинуть мне связку из светлых свободных брюк, рубахи и кроссовок.
– И как я, по-твоему, буду переодеваться в наручниках, осёл? – произношу я.
– Зубами вгрызайся! – принимается мерзко хохотать солдат. Его явно задели, обозвав ослом, но он старается не упасть в грязь перед сослуживцами.
– Если только выбью твои!
– Дуй сюда, остряк! К клетке! Сниму с тебя браслеты. Спиной ко мне и без выкрутасов!
«Выкрутасы», - слово звучит, по меньшей мере, странно в этой обстановке. Я разворачиваюсь и подвожу руки к клетке. Ощущение небольшого тепла и магнитные браслеты разблокированы. Пока я переодеваюсь, точно такую же процедуру освобождения от наручников проходит Раварта в соседней камере. Нас оставляют на некоторое время одних. Переодевшись, я таращусь на странный чёрный ящик. Что там внутри. Инструменты для пыток?
Дверь открывается. Моя голова машинально поворачивается вправо, чтобы посмотреть на того, кто вошёл. «Что за чертовщина?!!» – проносится в моей голове.
В комнату входит тот же самый тип с ледяными глазами, которого мы с Равартой должны были убрать из этого мира навсегда ещё в больнице. Неужели он выжил? Как такое возможно? За ним входят двое солдат. Один из них открывает мою камеру, второе направляет дуло автомата в мою сторону. Меня подводят к креслу и командуют сесть в него. Ничего не остаётся сделать, как подчиниться. Как только я сажусь, руки моментально блокируют магнитные браслеты, выдвинувшиеся из подлокотников.
– Уверен, вы в изумлении, Мистер Коулман? Не так ли? Вы и ваша смелая подружка, наверное, даже подумали, что убитый вами человек воскрес из мёртвых?
– В корпорации творят чудеса. Создают модификантов, разрабатывают технологии по управлению техникой силой мысли. Полагаю, уже и людей научились воскрешать, – пытаюсь язвить я.
– К сожалению, не научились, лопоухий говнюк!
– Давайте без оскорблений, мистер как вас там…и кстати, тогда кто же вы?
– Я брат инспектора Карла Лейдега! – из его рта вырываются потоки слюны.
