К бобику добрались уже в сумерках. Мы с Хэрном несли ему поздний ужин, а Мартин конвоировал пленников, причем гвардейский командир тащил на своем горбу мага, который был пока еще очень слаб.
Бобик расхаживал по постаменту с важным видом. Рассевшись на алтаре и соорудив по-быстрому перекус, связали гвардейцев и освободили их от ошейников. Мы едим, а потенциальные жертвы постепенно приходят в себя от действия шейных магических браслетов.
— Ты решил принести их мне в жертву?.. — пережевывая мясо, с набитым ртом промычал бобик.
— А тебе этого очень хочется? — вопросом на вопрос хмуро ответил я. Никак не могу определиться с выбором дальнейшей судьбы пленников.
— Не отказался бы от свежей крови, — лаконично ответил бобик — но я ведь вижу: тебя что-то гложет. Так?
— Ну ты у нас и психолог… — Я немного помолчал, собираясь с мыслями. — Я тебе, Тузик, честно скажу: не хочется мне их убивать.
— Ты хочешь отказаться от дополнительного набора навыков? — не поверил бобик.
— Почему же. Я не отказываюсь от навыков. Я убивать их не хочу!
— Я тебя сразу предупреждаю — подвергать их клятве на крови не буду. Хочешь, проводи обряд сам. Плетения ты знаешь. Но помни, они будут твоими тенями, как Хэрн.
— А нельзя дать им не такие строгие условия клятвы?
— Я не знаю. В меня вложена определенная программа, и изменить ее я не могу. А что ты сам захочешь изменить для своих рабов — это твое дело, и помочь с этим я тебе не сумею. Но ты уверен, что тебе сил хватит? Пойми, даже этот воин в разы сильнее вас в магическом плане. Пока они боятся меня, но, если бы не опасения, что я вмешаюсь в ваше противостояние, они бы уже вас атаковали. И поверь, я это отчетливо чувствую. Посмотри, с каким ужасом они смотрят на меня.
— Ничего удивительного. Ты бы видел себя сейчас со стороны… А если серьезно, то я не уверен в положительном результате эксперимента, но и убивать их, как тебе говорил, не хочу. Конечно, плохо, что помочь ты мне не можешь… хотя ты уже одним своим видом помогаешь. Тогда будем действовать немедленно, пока они окончательно не очухались.
«Хэрн, — мысленно обратился я к другу, — я сейчас стану говорить с гвардейцами, будьте начеку, в случае сопротивления или попытки применения магии убивайте их, не задумываясь, они очень опасны».
Я всем корпусом повернулся к пленникам, которые ошеломленно рассматривали нашу пеструю компанию. На лицах удивление, ужас, непонимание всего происходящего.
— Добрый вечер, господа — обратился я к ним на общем языке, — смотрю, вы уже пришли в себя после небольшого недоразумения, стоившего жизни двум другим вашим товарищам. Как себя чувствуете? Осмысленно говорить и принимать решения в состоянии?
Маг первым перевел взгляд своих умных глаз на меня, медленно кивнул.
— Ну что же вы, ваша светлость, как лошадь, головой качаете?.. Вам был задан прямой вопрос, и хотелось бы услышать ответ из ваших уст, тем более что именно сейчас решается ваша дальнейшая судьба. И прошу — без глупостей. Они будут стоить вам жизни.
— Да, мы все услышали и в состоянии трезво оценивать сложившуюся ситуацию. Но хотим предупредить: мы являемся подданными императора Синг и находимся под его защитой. За все, что случится с нами, находящимися при исполнении задания государственной важности, последует неминуемое суровое наказание. Поэтому я требую немедленного освобождения и принесения вами извинений за необоснованное применение силы. Ваше нападение на наше посольство будет расценено как враждебное действие по отношению ко всей Империи, что повлечет за собой соответствующие последствия и действия с нашей стороны. Я, граф Орент, чрезвычай…
— Граф, прекратите нести чушь, — резко перебил его я, перейдя на эльфийский, — вы, видимо, недопонимаете! Это именно мы, простые путники, хотели бы услышать от вас объяснения по поводу вашего омерзительного поведения и попытки сделать нас рабами; ну а со мной, дорогой граф, вы и ваша компания пытались совершить и вовсе ужасные вещи!
О, да они еще и краснеть умеют! Не ожидал…
— Итак, господа, чем же вам так не понравились трое мирных путников, то есть мы?
— Не имею чести знать, с кем разговариваю! — вклинился в беседу второй пленник, и тут же я почувствовал непринужденное давление на мозги. Вот гад, еле живой, а пытается своими умениями помешать мне.
— Вы, кстати, тоже еще не представились. И если граф успел себя назвать, то у вас такой возможности еще не было. И прошу вас, уважаемый, прекратите попытки воздействовать на меня или моих друзей магией. Во-первых, вы еще очень слабы, и мне пришлось вас слегка подлечить, чтобы этот разговор вообще произошел. Во-вторых, я уже предупреждал, что такое воздействие заводит наши переговоры в тупик, вследствие чего вы превращаетесь в трупы. Ну и наконец, в-третьих, вы находитесь на алтаре, хозяин которого просто может обидеться на несанкционированное применение магии, и обидится он до такой степени, что просто съест вас. Оно вам надо?
Бледный от болезненного состояния маг побелел еще больше… я думал, придется откачивать, но нет, удержался в сознании, бедняга.
— Итак, господа, не слышу разъяснений ваших действий. — Я подчеркнуто протокольным тоном, языком и формулировками разговаривал с дворянами — как на заседании суда. Первым проняло мага, действительно умнейший человек.
— Прошу простить нас, уважаемый, — вернул мне он такое обращение, — меня зовут барон Дэйв де Жэлье, прозвище Бешеный, я лейтенант гвардии и являюсь старшим магом первой сотни гвардии императора; нас отправили к великому герцогу Ергонии в качестве посольства для попытки остановить войну и создать условия для заключения мира.
Он умолк, и молчание затягивалось. Первым не выдержал бобик:
— И вы утверждаете, что такое поведение сейчас в мире является нормой? Я имею в виду захват пленников! И использование детей вместо женщин. Хотя и с женщинами нельзя так обходиться, тем более против их воли.
Гвардейцы и вовсе потеряли вид, скрючились, опустили головы, боясь поднять глаза.
— Вы совершили низкий поступок, господа, в особенности по отношению к ребенку, посему вашу участь будет решать именно он. Я бы вас, на его месте, просто уничтожил, падаль не имеет права на жизнь! — громовым голосом произнес бобик.
Гвардейцы тряслись от страха, вернее — ужаса, но попыток применения магии больше не было. И снова бобик показал себя тонким психологом — так подготовить мне плацдарм для последующих действий! Ведь, как объяснял Тузик, в мире не существует клятвы сильнее клятвы крови, никакая другая не может приостанавливать ее действие и отменять те условия, на которых она принята.
Я медленно и торжественно обвел взглядом пару трясущихся разумных и, ничего умнее не придумав, начал так же, как начинал в свое время разговор и с Хэрном, и с Мартином:
— Вы жить хотите? — Вопрос на общем прозвучал резко и громко. Мартину ведь тоже интересно, а я не хотел, чтобы Хэрн отвлекался на перевод разговора для Мартина, и так ситуация накалена до предела, в любой момент у гвардейцев от страха тормоза могут отказать, и последствия этого могут быть катастрофическими.
