Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Я вспоминаю свой разговор с Апу Голденом о том, как я плакал в ночь выборов в ноябре 2008 года. То были сладкие слезы. Столь же обильные, но совсем иные слезы 2016 года смыли прочь все доброе.
В реальном мире я усвоил жестокие уроки. Ложь порождает трагедию, и в личном масштабе, и в общенациональном. Ложь способна взять верх над правдой. Но и правда опасна. Правдолюбец бывает порой вульгарен и агрессивен, как я сам в Золотом доме в тот день, и более того: сказав правду, ты можешь заплатить высокую цену – лишиться того, что любишь.
После того как я рассказал Сучитре о ребенке, рожденном от Василисы Голден, разговора особо и не было. Она выслушала меня молча, затем извинилась, ушла в спальню и закрыла за собой дверь. Десять минут спустя она вышла – с сухими глазами, полностью владея собой.
– Думаю, тебе следует съехать, ты согласен? – сказала она. – И это надо сделать прямо сейчас.
Я вернулся в свою старую комнату в доме мистера У Лну Фну. Что касается нашего сотрудничества, сказала Сучитра, она готова и дальше помогать мне со сценарием задуманного мной фильма, который после стольких лет вот-вот должны были одобрить, но за исключением этого мы впредь должны работать каждый сам по себе, и мне это показалось более чем справедливым. Также, неожиданно для меня и к моему большому огорчению, Сучитра немедленно принялась крутить одну за другой кратковременные, однако вроде бы страстные любовные интрижки с известными людьми, подробно описывая каждую из них в соцсетях, и это меня, признаюсь, вырубило. Да любила ли она меня, если так стремительно смогла найти себе других? Насколько реальными были эти отношения? Такие мысли терзали меня, хотя в глубине души я понимал, что пытаюсь переложить на Сучитру свою вину, а вину переложить не удастся, она так и останется на моих плечах. В общем, время у меня выдалось скверное, хотя да, я получил возможность снять свой фильм, “Золотой дом”, этот преследовавший меня без малого десять лет проект – в итоге вышла драма, полномасштабный художественный фильм, а не псевдодокументальный, сценарий я полностью переписал по сравнению с тем, который намечался, пока я работал в “Лаборатории сценаристов Сандэнс”, и да, тем людям, кому я хотел угодить, вроде бы понравилось, и с помощью друга, итало-американского продюсера из Лос-Анджелеса, “Инерция пикчерс” приобрела права на демонстрацию фильма в Северной Америке. Вот уже и реклама, на экранах и по заказу в первом квартале, как стало известно “Вэрайэти”. Выходит, и взаправду. Дебют Унтерлиндена одновременно в качестве сценариста и режиссера. В эти трудные для инди-фильмов времена достижение и впрямь выдающееся. Но, как ни странно, добрые вести не вызвали у меня никакой реакции. А что я должен был почувствовать? Работа как работа. Главная удача заключалась для меня в том, что теперь я смогу снять квартиру. Но переезд в собственную квартиру лишал меня доступа в Сад, в Сад, куда мой сын каждый день выходил поиграть, пусть я и не мог приблизиться к нему. К тому же я подружился с мистером У Лну Фну, который на свой деликатный лад пытался утешить меня, лишившегося любви Сучитры. Он спросил меня, в какой день недели я родился и в какой Сучитра. Я понятия не имел, но теперь полно сайтов, где можно ввести дату и узнать день недели, так я выяснил, что у меня это воскресенье, а у нее среда. Я сообщил это мистеру У Лну Фну, и тот прищелкнул языком:
– Вот видите, вот видите, – сказал он. – В Мьянме такое сочетание считается неудачным.
Суббота и четверг, пятница и понедельник, воскресенье и среда, вечер среды и вторник – эти пары обречены.
– Найдите себе девушку с подходящим днем рождения, – посоветовал он. – Вам, рожденному в воскресенье, подходят все прочие дни. Только не среда! Зачем же выбирать тот день, который тебя сглазит? Гарантировать себе несчастную жизнь!
Глупо, но суеверие с другого конца света и в самом деле немного меня утешило. Тогда, в те дни, когда я утратил разом и возлюбленную, и сына, я тонул и хватался за любую соломинку.
Когда жизнь идет под откос, работа вдруг налаживается. Это что, правило такое? Одиночество и Сердечная печаль – так именуются врата Эдема?
Моя история теперь вышла за пределы моего фильма, и расхождения становились все болезненнее. В фильме отставной инспектор индийской полиции приходит к старому негодяю с мыслью его убить, но его самого насмерть ранит пуля из револьвера, который дождался своего часа в сумочке русской жены старика.
В том сюжете, что я вынужден называть реальностью, мистер Мастан погиб через сутки после того, как вышел из дома на Макдугал, его столкнули с платформы метро под поезд, когда индиец ехал на вокзал Пенн, чтобы вернуться к своей сестре в Филадельфию. Напала на него тридцатилетняя женщина из Квинса, южноазиатского происхождения, которую почти сразу же взяли под стражу и обвинили в убийстве второй степени. При задержании она заявила: “Этот старикан во все вмешивался. Он лез в чужие семейные дела”. В репортаже “Таймс” сообщалось: “Полиция считает женщину эмоционально нестабильной, месяц назад она уже являлась с вымышленной историей о том, как столкнула кого‑то на рельсы”.
То первое ее заявление оказалось ложью, но на этот раз она и в самом деле совершила убийство. Несмотря на собственное ее заявление, никакой связи между убийцей и жертвой установить не удалось, и следствие пришло к выводу, что таковой и не существовало. Эмоционально нестабильная женщина столкнула старика на рельсы. Дальнейшее расследование не требовалось.
Даже моя маленькая жизнь с каждым днем становилась все невнятнее. Я перестал хоть что‑то понимать. Я достиг того, чего всегда надеялся достичь, но без любви все это – прах и пепел. Каждый день я думал о том, как бы помириться с Сучитрой, но тут же в инстаграме появлялось ее сообщение всему свету об очередном романе и втыкало мне в сердце нож. А мой грех, мой сын, рос у меня на глазах, у меня под окном, осваивая слова, формируя свой характер, и я не мог принять в этом никакого участия. Василиса ясно дала понять – стоит мне подойти к ребенку ближе, чем на пять метров, она обратится в суд и добьется ордера, запрещающего мне общение с сыном. Итак, я прятался за шторой в доме своего бирманского наставника и тоскливо следил за тем, как моя плоть и кровь, запретная для меня, подрастает и вот-вот будет справлять третий день рождения. Может быть, лучше бы мне покинуть Сад и начать новую жизнь где‑то вдали, в Гринпойнте или на Мадагаскаре, в Сычуане, или Нижнем Новгороде, или в Тимбукту. Порой мне чудилось, что с меня содрали кожу и ведут, нагим, без кожи, по неизвестному городу, которому наплевать на мои сны. Порой мне снилось, как я поднимаюсь по лестнице знакомого дома и вдруг осознаю, что в той комнате наверху, куда я собираюсь войти, меня ждет мужчина с петлей палача и жизнь моя вот-вот завершится. Все это – в тот момент, когда после десятилетних усилий я внезапно достиг успеха и получал соблазнительные предложения снимать хип-хоп, и рекламу автомобилей, и отдельные серии ставшего хитом телесериала, и даже следующий художественный фильм. Бессмыслица какая‑то. Я сбился с курса, моя консервная банка вращалась в пустоте.
Кто‑нибудь слышит меня? Кто‑нибудь слышит? Кто‑нибудь?
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
