Эстер опустилась на колени и прижалась лицом к его животу. Плотское желание, требующее немедленного удовлетворения, пробудило в ней столько энергии, что она неосознанным взмахом руки смела на ковер все блюда со стола, накрытого заботливым Омаром.
Очарованный и несколько сбитый с толку этим порывом страсти, Халид опустился на софу и позволил ей раздеть себя. Пальцы Эстер пробежали, едва касаясь кожи, по его животу, отыскали завязку, распустили ее и двинулись в обратный путь, стягивая с него шаровары.
И вот они оба обнажены, и все, чем одарила их природа, теперь доступно взглядам. Эстер потянулась к тому, что отличает мужчину от женщины, что составляет предмет особой гордости сильной половины человечества. Она провела языком по длинному стволу, и путешествие по нему вперед и обратно доставляло ей удовольствие. В конце концов ее язык принялся описывать колдовские узоры вокруг напрягшейся бархатистой головки.
Больше выносить эту то ли игру, то ли ласку Халид не смог. Он подхватил ее, привлек ее личико к своим губам, впился в ее прохладный рот алчным поцелуем.
— Теперь твоя очередь, — едва слышно прошептала Эстер.
Халид поднялся и опрокинул жену на стол, только что освобожденный ее стараниями. Теперь он взял инициативу на себя, расцеловал и приласкал ее груди и умелыми пальцами раздразнил ее лоно. Не только в врата в этой рай, он проник значительно глубже.
— Люби меня! — попросила Эстер с затуманенным взглядом.
Халид дал ей то, что она просила. Его победоносно торчащее копье проникало все глубже в жаждущие этого проникновения тайники женской плоти.
— Зарони в меня свое семя, — шепнула Эстер и закрыла глаза, отрешившись от всего остального мира.
Но Халиду еще не хотелось кончать эту забаву с женой. Он плавно выходил из нее и вновь погружался в манящие глубины. Наконец наслаждение превозмогло его волю, и он со стоном содрогнулся в экстазе.
Наступило молчание. «После шума наступает тишина», — говорил прозорливый евнух Омар.
21
— Я умираю, — стонала Эстер, в который уже раз склоняясь над ночным горшком.
— Твоя болезнь, госпожа, не смертельна, — убеждал ее Омар. — Если ты скушаешь хотя бы кусочек этой свежей лепешки, тебе станет легче.
— Не говори о еде, — взмолилась Эстер. — Ты не знаешь, какой кошмар мне приснился ночью. Как будто я стою внизу, у моря, а на меня катится с холма чудовищной величины баклажан.
Омару пришлось подать ей второй горшок. Эстер вырвало. Боже, что с ней происходит?
Халид тактично выдержал паузу за дверью и вошел, когда жена была уже в постели. Он потрогал ее лоб.
— Пожалуйста, пошли за священником, — слабым голосом попросила Эстер.
Халид хитро переглянулся с Омаром.
— Какой еще священник? Проходимцу в сутане у меня в доме не место, — сказал принц. — Почему ты вновь затеяла разговор о священнике?
— Ты отказываешь мне в предсмертном церковном напутствии?
— Ты не умираешь.
— А что я, по-твоему, делаю? — взбеленилась Эстер.
— Ты проживешь еще много лет, — заверил Халид и запустил пальцы в гриву спутанных волос, давно не расчесываемых евнухом. — Я решу, когда тебе придет срок.
Эстер вскочила во весь рост.
— Как ты смеешь приказывать, сколько мне жить? Халид расхохотался.
— Ты имеешь наглость смеяться в лицо умирающей? — Удивительно, что в почти покойнице сохранилось столько энергии, чтобы громко требовать у принца ответа.
— Ей надо кушать по свежей лепешке каждое утро, прежде чем она встанет, — вмешался со своим сомнительным медицинским советом Омар. — Хлеб впитывает излишнюю желчь.
— Умирающие не едят, — оборвала его Эстер.
— Съешь, пожалуйста, хоть этот маленький кусочек лепешки, — то ли приказал, то ли попросил принц. — Иначе я убью себя прямо на твоих глазах.
Эстер слегка сникла. Она схватила лепешку, откусила кусок и дальше уже не могла остановиться.
— Тебе нравится подвергать пытке умирающую? — спросила она с набитым ртом.
— Во время еды не говорят и не задают вопросов. Сначала прожуй, — напомнил ей заповедь Халид.
— К черту твои нотации! Зато я уже почувствовала себя немного лучше.
— Может, прогулка по саду тебе не повредит?
— Я слишком слаба для прогулок.
— У меня есть для тебя сюрприз. Соблазн был велик, и Эстер не устояла.
— Какой же, скажи!
— Скажу, но только на прогулке. На свежем воздухе и без лишних ушей.
Халид протянул руку, помог жене подняться. Опираясь на него, она проследовала в сад.
Когда они достигли границы райского уголка, огражденного каменной стеной, принц вдруг потянул ее за руку, и они свернули в глубь кустарника с проторенного пути. Пригнувшись, они миновали низкую арку и очутились на морском берегу, где их радостно встретил Аргус. Он был готов облизать своих хозяев неоднократно, но Халид строго приказал:
— Сидеть!
И пес подчинился. Только его виляющий хвост разметал песок позади него. Они присели на теплый камень, пахнущий водорослями.
Эстер огляделась по сторонам и спросила:
— А где же обещанный сюрприз?
Халид улыбнулся и произнес непонятную фразу:
— Тетива лука послала стрелу в цель.
— Стрелу? Какую стрелу?
— Участь твоя уже определена, принцесса. — Халид самодовольно улыбнулся.
— О чем ты говоришь? О какой-то стреле, о моей участи? И где твой сюрприз?
— Здесь. — Халид посмотрел ей в глаза, завораживающие изумрудно-зеленые глаза, потом перевел взгляд на ее живот.
Эстер ничего не поняла и недоуменно оглянулась. Халид обнял ее и пояснил:
— Ты плохо себя чувствуешь, потому что носишь моего ребенка.
— Я беременна? — Эстер тотчас начала ощупывать свой живот. В мозгу ее мысли завертелись смерчем. Радоваться ли ей? И вдруг все сомнения, все амбиции отступили перед одним естественным, но непреодолимым желанием — произвести на свет маленькое существо, продолжение себя и любимого мужчины.
И все-таки, переступая роковую черту, отделяющую ее от прошлой жизни, от родных лугов Англии, от матери и сестер, Эстер не могла не посетовать на свою участь:
— Моя мать никогда не узнает, что у нее появится внук или внучка.
Халид, зная, как впечатлительны беременные женщины, поторопился ее утешить:
— Все же связь между двумя мирами есть, и письма доходят до Англии. А может быть, мы когда-нибудь нанесем визит твоей королеве.
