В сети связок В горле комом теснится крик, Но настала пора, И тут уж кричи, не кричи. Лишь потом Кто-то долго не сможет забыть, Как, шатаясь, бойцы Об траву вытирали мечи. И как хлопало крыльями Черное племя ворон, Как смеялось небо, А потом прикусило язык. И дрожала рука У того, кто остался жив, И внезапно в вечность Вдруг превратился миг…
Виктор Цой Еще потемну в тот день — Токарев обзвонил и собрал всех своих, кого только смог. Всех, способных держать оружие.
Собрались они в порту, как обычно. Как и обычно — порт не спал, работали краны, лязгали контейнеры, которые погрузчики ставили штабелями один на другой. Порт — кормилец Одессы. Не было бы порта — не было бы уже и Одессы.
Токарев был бледен и предельно конкретен — настолько конкретен, что после первых же слов, собравшиеся почувствовали себя не в своей тарелке.
— Значит, так — Резницкий Папу завалил. Он же завалил Богдановского. Из-за него же пропал Палий. Его же люди завалили Гермиана, чтобы спровоцировать в городе бойню. Его же люди сегодня пытались убрать меня. Завтра — он всех нас по одному…
На кабинетный стол легла пачка фотографий.
— Вот, гляньте.
Фотографии — Токареву передал Ангел, это были результаты наблюдения с квадрокоптера за коттеджем, который Токарев снял для своих боевиков. Про коттедж Ангел узнал, когда подцепил маячок на бампер машины Резницкого и отследил его передвижения. Токарев выбрал те фотографии, где были видны люди с оружием. Удалось так же заснять и опознать двоих боевиков — оба участники АТО, из Правого сектора.
Ангел же подсказал Токареву, в чем обвинить Резницкого. Он же — подсказал, что за Токаревым следят и назвал номера машин — именно потому собрались ночью, ночью нельзя было следить с беспилотника или квадрокоптера. Впрочем, Токарев догадался бы и без подсказки: он понимал, что вопрос стоит так: ты или тебя.
— В город он привез банду, все — бывшие участники АТО, правосеки, бандеровцы, участники самообороны Майдана — отморозки, короче галимые, повернутые на войне, которым ни наш закон, ни блатной — не указ. Все они со стволами, Резницкий сливает им информацию и прикрывает их. Это они в Одессе бойню устроили, все крайние трупы — на них. Для них — он арендовал коттедж на Александровке, с…а.
Всем, кому он это говорил, было предельно ясно — если это так, то Резницкий перестает быть своим. У ментов — тоже есть понятия. И привезя в город банду, спустив банду на город — Резницкий своим быть перестал.
— В коттедже пятнадцать человек, как минимум пятеро — постоянно в городе. За тех, что работали в городе сегодня — можете не беспокоиться, проблема решена. Осталось десять. Если работать силами спецназа или СБУ — они уйдут, Резницкий узнает и успеет предупредить. Разбираться придется нам самим, больше некому…
…
— Вопрос так стоит — это наш город или не наш город. Мы тут хозяева или к нам каждая шпана может приехать и порядки тут устанавливать?
…
— Разберемся с этими — Резницкого будем на … вертеть, хрен он нам чего сделает. Нет — они нас по одному перебьют и передавят, кого посадят, кого на дно. Отнимут все, детям ларька не останется…
Странно… но полковник милиции Токарев почти один в один повторял слова, прозвучавшие на донецком съезде предпринимателей четверть века тому назад. Правда, он сам об этом не знал…
* * *
На одной из площадок — стоял контейнер. По документам он числился как находящийся на хранении в порту, он был опечатан печатями таможни и опломбирован. Что было внутри — никто не знал, по документам — металлолом.
Токарев — сорвал пломбы и печати, шагнул внутрь, посмотрел, посветил фонариком. Около одной стены — стояли ящики, один на одном, в них были цинки с патронами. Оружие — частично было в таких же заводских ящиках, частично — просто лежало на подставках на полиэтилене. Это оружие было изъято и по документам — уничтожено.
Начальник угрозыска города — взял из изъятого АКМ, отобрал в большом картонном коробе пару запасных магазинов, в ящике — из вскрытого цинка набрал пачек с патронами и вышел.
Зашел следующий…
* * *
Бандеровцы — несмотря на предоставленность самим себе — все-таки сохраняли остатки воинской дисциплины и по ночам — несли караульную службу. Они организовали место для часового, который время от времени обходил территорию, а потом сидел на веранде, согреваясь чаем от ночного холода. У него был автомат и фонарь, который он впрочем, никогда не включал.
Сегодня дежурил Крут. Он был не из Львова, как кто-то мог бы подумать — он был из Донецка. Фанат местного Шахтаря, он выполняя решение фанатского совета — пошел в АТО воевать на стороне Украины. В армию его не взяли, потому что была судимость — зато взяли в карательный батальон Азов. Потом — Азов вошел в состав украинской полиции на правах отдельной группы. Руководство МВД довольно быстро стакнулось с командованием карательного батальона и поняло, как можно использовать его в своих бизнес-интересах. С другой стороны — азовцы быстро поняли, как можно стать очень богатыми людьми, торгуя безнаказанным насилием как товаром…
